Олег был разочарован. Он-то считал себя крутым мачо, феерически взбутетенившим однообразные половые будни общины Древних. А оказывается… Правда, ни одна из Древних, даже наиболее расположенная к диалогу Шествующая, так и не смогла внятно объяснить, в чем именно заключается его никудышность. Что-то вроде неполноты проникновения. Причем не в физическом смысле (тут всё нормально), а в сакрально-эзотерическом. То есть – непонятно каком. Несмотря на гордое заявление, что им, Древним, ведом язык всего живого, адекватного ответа Саянов так и не получил. Шествующая заявила, что в его языке подходящих слов не имеется, а язык Древних он, Дитя Дыма, по убожеству своему понять не способен в принципе. Унизила – и тут же предложила «соединиться». Где логика, спрашивается?
Женщины есть женщины, утешил себя Саянов. Даже те, что с копытцами.
В общем, с историей Древнего народца ясности добиться не удалось. Зато с анатомией и физиологией дело обстояло получше.
Начал Олег с себя. Для начала замерил общие физические параметры. Рост остался прежним. Зато вес увеличился значительно. На двадцать шесть килограммов. Как такое могло произойти, Саянову было непонятно. Мышцы, конечно, поднакачались, но не до бодибилдинговой монструозности. Хорошая боевая мускулатура. Во всяком случае – с виду. По логике вещей, Саянов должен был стать не тяжелее, а легче, поскольку накопленный за время ученых штудий жирок сошел полностью. В конце концов Олег решил, что весы врут, и больше к вопросу количества не возвращался. Занялся качественными изменениями. Изменения были значительными. Во-первых, существенно увеличилась сила. Причем не только чисто мужская, но и обычная, физическая. Теперешний Саянов мог без особого надрыва подтянуться раз двадцать на одной руке, прыгнуть метров на десять в длину или на два – в высоту. Причем не флопом или перекидным, а по-настоящему. То есть взять и запрыгнуть на карниз, расположенный на пару дециметров выше, чем его макушка.
То, что у него значительно увеличилась дыхательная пауза, Саянов выяснил раньше. Но теперь он отхронометрировал время задержки и получил потрясающий результат: в спокойном состоянии он мог обходиться без воздуха восемнадцать минут. А если предварительно произвести гипервентиляцию легких, то – больше получаса. Насколько больше, Олег уточнять не рискнул. После тридцатиминутной задержки дыхания он эксперимент прекратил, поскольку потребность дышать была по-прежнему умеренная, а вот пульс замедлился до пяти ударов в минуту.
Но это – в спокойном состоянии. Во время плавания под водой интервал сокращался минут до пятнадцати.