– Да. Очень. Только я удивился сперва – все бюргерские дочки беленькие, одна ты – с отливом в вороново крыло. Как в сказке – белолица да черноброва. Но твои волосы я бы в длинную косу заплел и спрятал, чтобы никто на них зря не глазел. А ты выпустила кудри на лоб до самых бровей!
– Глупый, это прическа такая – «фонтанж» называется. Однажды на охоте у французского короля графиня де Фонтанж растрепала волосы, все булавки разлетелись. Она не растерялась, сняла подвязку, схватила ею волосы, локоны и легли на лоб. Королю Людовику так понравилась эта прическа, что все дамы стали ее носить… Ну, у меня, конечно, не настоящий «фонтанж», там еще знаешь какую крепостную башню из волос, лент и кружев мастерить надо? На нее ни один чепчик не натянешь. Да и времени по утрам не хватит. А носить ее три дня, не расчесывая, я не могу, я так не приучена! Даже вспомнить смешно – как мы все ждали новостей из Парижа. Оттуда с великим опозданием приходили моды, залетали какие-то неясные отголоски роскошных балов, блистательных прогулок, королевских охот. Это был недосягаемый рай.
А здесь – сиди и благонравно жди, пока к тебе посватается достойный жених. Хорошо еще, если он из Большой гильдии – тогда хоть свадьбу шумную сыграют. За день до венчания гости с барабанным боем объедут вокруг Риги. Меня повезут в Мюнстерский зал, там господа члены магистрата и почтенные купцы выпьют за мое здоровье. Но за всеми хлопотами да тревогами я с перепугу и не замечу, как промчится самый праздничный день в жизни. Некому меня собирать под венец, матери давно нет. Но скорее всего меня выдадут за одного из наших подмастерьев – за Вильгельма или за Иоганна. Сыновей у отца нет, я одна, и негоже отдавать дело в чужие руки. А еще я могу… нет, могла бы выйти замуж за Олафа Ангстрема, которого определили к нам на постой вместе с Бьорном Фалькенбергом год назад вместо лейтенанта Ундсета. Бьорн женат, скоро к нему из Стокгольма приедет его Ингрид – Господи, где же их всех разместить? Даже если я отдам им свою комнату, а сама с Маде поселюсь в отцовском крошечном кабинете, где он принимает самых видных заказчиков, это выручит нас ненадолго. Бьорн говорил, что Ингрид ждет маленького. А Олаф пока холост. Он красив, это верно, нашим толстощеким Вильгельму и Иоганну с ним равняться бесполезно, но мало радости – быть женой шведского офицера в это ненадежное время. Да отец бы и не отдал меня Олафу. Я – дочь мастера и должна стать женой мастера.
Я с детства знала это. Меня к тому и готовили – быть примерной женой и матерью. Быть гордостью своего мужа и родных! Но какое это теперь имеет значение? Давай лучше сразу начнем с утра того самого дня.