Даже за пределами своего государства Дмитрий слыл горячим защитником православия. В справедливости этого мнения прежде других убедилось Львовское братство. Здесь начата была постройка церкви; из-за отсутствия средств дело приостановилось. Тогда члены братства решили отправить особую делегацию к царю, чтобы просить его о помощи. Как мы знаем, все эти братства в Польше представляли собой боевые организации православных людей. Правительство относилось к ним весьма недоверчиво; что касается католиков, то братства вели с ними ожесточенную борьбу. Как только Сигизмунд III узнал о решении Львовского братства, он приказал приготовить цепи для дерзких просителей и потребовал выдачи виновных. Мы не знаем, что ответил Дмитрий польскому королю. Достоверно лишь то, что просьба Львовского братства была удовлетворена царем, который отпустил делегацию домой не с пустыми руками.
Зашевелилась и восточная церковь. Патриархам слишком хорошо был известен путь на Москву; щедроты русских царей заранее учитывались этими иерархами при составлении своих смет и бюджетов. Можно ли было не обратиться к новому государю, который столь чудесным образом воскрес из мертвых? Как же было не ждать от него богатых благодарственных жертв? Как только патриарх иерусалимский Софроний узнал о том, что «открылся» настоящий сын Ивана IV, он поспешил отправить к нему особое послание: очевидно, у него не хватало терпения подождать, пока экспедиция царевича даст более или менее определенные результаты. Теперь представлялся самый удобный случай укрепить завязавшиеся отношения. Между московским патриархом и князем Адамом Вишневецким произошел конфликт. Для того чтобы ликвидировать это дело, иерусалимский патриарх отправил в Польшу трех уполномоченных. Им было приказано заехать в Москву и передать Дмитрию письмо Софрония.
Это послание представляет собой своего рода шедевр восточного стиля. Автор его то парит в высотах, то неуклюже спускается в низины материальных расчетов. Письмо начинается изображением того, как вся Палестина, теснясь в храмах, славословит Всевышнего за чудесное воскрешение потомства русских царей. Ныне, в лице Дмитрия, вновь обретает человечество драгоценное сокровище, бывшее под спудом столько времени. Горячие моления возносятся к небу: да поможет Господь царевичу восстановить свои права на престол без пролития крови, минуя ужасы войны. Когда же Дмитрий воссядет на прародительском троне, пусть не забудет он Св. Гроба Господня; пусть памятует он о его величии и о его нуждах. Пусть следует он по пути Ивана IV и Федора, сложивших тяжкое бремя с двух восточных церквей. Здесь тон патриарха меняется: перо святителя переходит в руки дельца. Он напоминает, что церковь иерусалимская — кругом в долгах. Эта задолженность достигает огромных размеров (5000 червонцев), а кредиторы неумолимы: они требуют 50 % за сто.