Как меня довезли до полицейского участка, я помню плохо. Ужасно хотелось спать, а еще больше хотелось проснуться в собственной постели и, встряхнув с себя остатки ночного кошмара, позавтракать на кухне вместе со Светкой… Светка… Бедная Светка… Так и не придется ей вернуться домой… Сердце болезненно сжалось. Я не могла поверить в то, что Светка мертва…
После формальностей в участке, на которых присутствовал Карась, меня отвезли в мрачное здание бледно-серого цвета со стальными решетками на окнах. Я не знала чешского языка и попросила пригласить русского переводчика. Сидела я в небольшой душной камере вместе с тремя пожилыми женщинами, чешками. Мы общались знаками и понимали друг друга без слов.
Со временем я потеряла счет дням. Мне казалось, что я сижу здесь целую вечность.
Однажды после завтрака меня привели в крохотную комнатку без окон и взмахом руки показали, чтобы я села на свободный стул. В комнату вошел переводчик и, кивнув, сел напротив меня. Вслед за ним появился толстый чех с кожаной папкой в руках. Вопросы его были поставлены так, что даже сомнений в том, что именно я убила Светку и Вадима, не возникало.
Закончив допрос, следователь протянул мне протокол.
– Засунь эту бумагу себе в зад, – буркнула я, отворачиваясь в сторону.
Переводчик, покраснев, что-то сказал чеху, и тот ушел.
– Я могу идти? – глядя в пол, произнесла я.
– Нет, вам разрешено свидание, – вежливо улыбнулся переводчик.
«Карась», – подумала я, уныло уставившись на дверь.
Замки снова защелкали, поворачиваясь в тугих пазах, и в комнату вошел… Михаил.
– Ты… – выдохнула я, хватаясь за горло. – Как ты сюда попал?!
– Мне разрешили свидание на десять минут, вернее, я его купил… Тут кругом видеокамеры. Прикасаться друг к другу нельзя, иначе свидание моментально прекратят, но я все равно хочу тебя поцеловать. – Михаил взял меня за руку и тут же отпрянул: над его головой замигала желтая лампочка. – Вот видишь, не положено. Это первое и последнее предупреждение, – грустно вздохнул он.
– Как ты узнал, что я здесь?
– Я был у Карася.
– Он сказал тебе о том, что это он меня сюда засадил?
– Он сказал, что ты совершила преступление.
– Сволочь! Сколько дней я тут нахожусь?
– Три.
– Три? Мне казалось, что больше…
Михаил, нахмурившись, стал разглядывать синяки.
– Болят? – спросил он. Голос его дрогнул.
– Болят.
– Вера, я попытаюсь найти тебе хорошего адвоката. Я не могу уехать, пока не вытащу тебя отсюда!