Когда в трубке послышались короткие гудки, я посмотрела на Феликса отчаянными глазами и прошептала:
– Машку не найдут. Не найдут, потому что не ищут.
– Мы будем искать ее сами, – попытался успокоить меня Феликс, но я уловила в его голосе безнадежность.
А однажды, когда мы в очередной раз поехали в Малаховку, то обратили внимание на машину, выезжающую из ворот одного из домов, за рулем ее сидел мужчина, в котором я узнала «охранника» Жоры, Сашу. Как только машина проехала мимо нас, я принялась сразу звонить в РОВД, чтобы сообщить о том, что мы наконец-то нашли нужный дом.
Схватив за руку побледневшую Машкину мать, я громко смеялась, радуясь тому, что Машку нашли. Только вот спасать мою подругу никто особенно не собирался. Наша доблестная милиция, как всегда, отдыхала. На другом конце провода говорили, что по данному факту проводятся следственные мероприятия и что, если появится хоть какая-то информация, нас обязательно поставят в известность.
– У меня есть информация! – кричала я в трубку. – Все есть! Давайте наряд! Нужно срочно проверить дом! Я его нашла! По счастливой случайности я его нашла!
Чем больше я общалась с оперативниками, тем больше понимала, что Машку никто не считает похищенной и не собирается искать. В отчаянии я поняла, что никто не хочет нам помогать.
– Никто не будет проводить в этом доме обыск, – произнесла я обессиленным голосом и отдала трубку Феликсу.
– Почему?
– Если бы я могла это объяснить…
– Ты в милицию звонила или куда?
– В том-то и дело, что в милицию. У меня создалось впечатление, что нам самим придется брать этот дом штурмом.
– Ну, думаю, до этого дело не дойдет.
Феликс поднялся со стула и сказал решительно:
– Сейчас они, как миленькие, сюда приедут и весь дом обыщут. Сейчас их столько сюда понаедет!!!
– Разбегутся и прямо всем РОВД приедут.
– Сейчас сама это увидишь.
Отчаявшийся Феликс позвонил в ФСБ и сообщил о том, что в Малаховке в одном из домов скрываются террористы, которые готовят серию террористических актов. Феликс был прав: к дому очень скоро подъехали машины с вооруженными людьми, и через некоторое время на улицу стали выводить испуганных девушек.
Машку вывели самой последней. Она была не в себе и никого из нас не узнала. Машка не могла идти самостоятельно, ее вели под руки. Но это было не важно: главное, что она была жива.
– Машка! Машулька! – громко кричала я, пытаясь растормошить подругу.
К дому подъезжали одна за другой машины «Скорой помощи». В одной из них родители повезли Машку в больницу. Я смотрела на полураздетых, обезумевших девчонок, которые жадно глотали свежий воздух, и не могла поверить, что такое могло произойти в наше время.