Убедившись, что прямая опасность миновала, Фрейвид хёвдинг стал приглашать Модольва в усадьбу. Но его племянник еще не вставал и не покидал землянку, и Ингвильда по-прежнему приходила сюда каждый день. На Хродмара она смотрела с тайным удовлетворением, чувствуя нечто похожее на материнскую гордость: ведь он был первым, кого она вылечила от страшной, смертельной болезни! Только на ладонях у него еще оставалось немного сухой шелухи, а лицо совсем очистилось. Его нынешнее лицо, покрытое множеством мелких шрамиков и рытвинок, с расплывшимися, почти неразличимыми чертами, могло бы испугать непривычного человека, но Ингвильда не была к нему слишком строга. Хродмар, живой и почти здоровый, казался ей творением ее собственных рук, а ведь, как говорится, всяк свою работу хвалит!
Однажды Ингвильда принесла ему жидкой каши. Он уже мог есть, хотя был еще слаб, как новорожденный младенец. Один из хирдманов приподнял его, Ингвильда села на край лежанки, держа горшок с кашей на коленях.
– Сейчас будем кушать, – бормотала она, поудобнее устраивая горшок на коленях. – Кашка вкусная! От нее ты сразу поправишься…
Она говорила, как могла бы говорить ребенку, и ее обычная застенчивость была забыта: она привыкла, что в этой землянке ее не видят и не воспринимают, а значит, смущаться нечего. Набрав в ложку каши и пробуя губами, не горячо ли, Ингвильда подняла глаза и вдруг встретила взгляд Хродмара. Он смотрел на нее в упор, и ясная осмысленность его взгляда почему-то поразила Ингвильду. В ее душе что-то сдвинулось, и внезапно она осознала, что рядом с ней находится человек, а не страдающее животное, каким он был до сих пор. Сразу в памяти ее всплыли все рассказы Модольва о гордости его племянника, для которого даже дочь конунга граннов была недостаточно хороша, и она немного смутилась. Но тут же ей стало любопытно: так какой же он, Хродмар сын Кари, гордость Аскефьорда, ее руками возвращенный к жизни?
– Кто ты такая? – тихо, хрипло спросил Хродмар. Ингвильда едва разобрала его слова.
– Я – дочь Фрейвида Огниво, хёвдинга Квиттингского Запада, – ответила она. – Ваш корабль вынесло к нам на берег, неподалеку от нашей усадьбы. Она называется Прибрежный Дом. У вас тогда уже больше половины людей были больны, а ты был без памяти. С тех пор скоро месяц. Вот-вот будет Середина Лета.
– Где Модольв? Мой родич? – спросил Хродмар, и в его глазах мелькнуло острое, болезненное беспокойство.
– Он ушел в усадьбу, поужинать с моим отцом, – успокоила его Ингвильда.
– Он… не болел?
– Нет, он не заразился. Он ухаживал за тобой, как родной отец. Тебе повезло, что у тебя такой преданный и заботливый родич.