Хродмар вяло кивнул. Да, похоже, повезло.
Прошел месяц! Скажи она, что прошел год, Хродмар не удивился бы. Времени для него не существовало. Эта темная душная землянка казалась ему подземельем Хель, полным боли и отчаянья. И сейчас еще Хродмар с трудом мог поверить, что все кончилось, что скоро он выйдет из подземелья Хель на свет и воздух. И выход недалеко – вон висит бычья шкура, а по краям ее золотится дневной свет. И больше не режет глаза и не вонзается в мозг, как раскаленный клинок.
– Ты дочь хозяина? – Хродмар снова посмотрел на сидящую возле него девушку. – Почему ты?
Он говорил коротко, сберегая силы, но Ингвильда его понимала.
– Потому что я не боюсь, – просто объяснила она. – Вот, посмотри! – Она показала огниво Фрейвида, висевшее у нее на цепочке под крупной серебряной застежкой платья. – Это чудесное огниво, оно защищает наш род от всяких бед. И от болезней тоже. Я хожу здесь среди вас с самого первого дня и, видишь, не заболела. Ты лучше ешь, а не разговаривай. Поговорить успеешь потом.
Прищурившись, Хродмар старался рассмотреть девушку, сидящую возле него. Еще во время болезни он неосознанно замечал светлую тень, бесшумно скользившую вокруг и склонявшуюся над ним, но тогда ему было не до того и он даже не задавался вопросом, кто она такая. Даже сейчас стройная красивая девушка с золотистыми волосами, такая невозмутимая и деятельная среди больных и умирающих, казалась скорее светлым видением, чем живым человеком.
И Хродмар вдруг подумал, что хорош же он был, валяясь здесь, залитый гноем. Когда-то давно – в прошлой жизни, той, что была до болезни, целую вечность назад, – он носил прозвище Щеголь. Никто во всем Аскефьорде не одевался так красиво – в вышитые рубахи, цветные плащи с каймой, и даже ремешки на сапогах у него были цветные – то красные, то зеленые. И он-то, Хродмар Щеголь, теперь наилучшим нарядом почитает собственную кожу, которая больше не причиняет ему мучительных страданий при каждом движении. Хочешь – подними руку, хочешь – повернись на другой бок. Можно даже попытаться встать – только голова еще кружится от слабости. Раньше Хродмар не знал, какое это счастье – свободно распоряжаться собственным телом.
– Поешь кашки, – ласково повторила девушка и прикоснулась губами к ложке, еще раз проверяя, достаточно ли каша остыла. – Скоро тебе захочется есть, как волку.
Хродмару было стыдно, что она обращается с ним как с новорожденным младенцем. Ему хотелось бы предстать перед ней одетым и умытым как следует! Но по правде сказать, сил у него было не больше, чем у младенца.