А подобное обручение очень сильно меняло дело, и воеводы прекрасно это понимали. Отбивать девицу у ее отца – это одно. А у отца и в придачу у жениха из сильного рода, стоящего во главе многочисленного племени, – совсем другое. Тоже зная, сколько вятичских родов проживает на полуночных и восточных рубежах их земли, дешняне понимали, как опасна для них вражда с вятичскими князьями. Знай они об этом обручении заранее, никогда сродники не дали бы Бранемеру согласие на это сватовство и поход.
– Если князь Бранемер тоже к ней сватается, то кинем жребий о девице. – Ярко правильно понял их смущенное молчание и показал концом копья на землю впереди себя, намекая, какого рода жребий имеет в виду. – Мне бы с самим Бранемером сражаться пристало, но если нет его, то пусть его ближайший родич против меня выходит.
Воеводы еще раз переглянулись, потом Повада шагнул вперед.
– Ну, коли так, я выйду! – объявил он, взвешивая на руке щит и топор. – Я князю Бранемеру стрый, могу за него биться.
– Стой! – вдруг раздался со стороны лесной чащи еще один голос. – Стой, Повада! Я сам здесь.
Передние ряды того и другого войска, кто только смог его услышать, обернулись и увидели, как из леса выходит несколько человек. В том, кто шел первым, дешняне сразу узнали своего князя. Выглядел он изможденным, правую руку нес на перевязи перед грудью.
В первый миг народ замер от неожиданности, и в тишине было ясно слышно, как радостно вскрикнула Лютава. Рядом с Бранемером она увидела своего брата – он тоже выглядел усталым и осунувшимся, но по его лицу Лютава сразу угадала, что таинственный поединок в лесу он выиграл и они одержали победу.
Знай Лютомер, что княжич Ярко с целым войском в пять сотен копий и топоров явится к ним на помощь, он потребовал бы от Бранемера гораздо большего, чем просто уйти. А если бы тот не соглашался, то с такими силами можно было и повоевать в дешнянской земле. Но поздно – Лютомер и Бранемер заключили между собой договор если не о дружбе, то хотя бы о прекращении войны, и теперь Лютомер был обязан отпустить дешнянского князя восвояси вместе со всем его войском. Правда, как намекали иные горячие головы, вятичский княжич мирных обетов никому не давал, но Ярко не решился без разрешения старших в роду ввязываться в войну на чужой земле, тем более что угроза для его невесты, как ему представлялось, теперь миновала. Заключение каких-либо договоров без князя Вершины было невозможно, но противники обязались соблюдать мир, пока князь Вершина не назначит встречу, на которой все будет обговорено и оба князя решат, как племенам угрян и дешнян жить дальше – искать ли покровительства смоленских либо вятичских князей или справляться самостоятельно.