830 год, месяц страдник, средняя Угра
После Перунова дня в земле угрян наступило время жатвы. Стояла жара, небо набухало грозой, и порой казалось, что оно с трудом удерживает в себе бремя, готовое вот-вот прорвать тонкую пелену облаков и обрушить на землю море воды и пламени. С трудом разгибая натруженные спины, от ломоты опоясанные соломенными жгутами, женщины утирали пот со лба и глядели из-под руки на небо – туда, где таилась сила, способная разом уничтожить труды всего года и оставить их без хлеба, который уже почти в закромах… Каждое утро старшая жрица Молигнева возле Ратиславля, а большухи каждая у себя в веси перед началом жатвы выливали криночку молока в реку или на край поля и приговаривали, низко кланяясь:
– Пронеси, Перун, тучу молоком!
В лесу, под тенью ветвей и во влаге близкого болота, жара не так ощущалась, но тоже было душно. Лютава с самого утра бродила, собирая чернику деревянной гребенкой, и лукошко уже наполнилось. Полотняная петля натерла плечо, и Лютава присела на поваленное дерево отдохнуть.
Где-то здесь к опушке выходит самый дальний клин зарода Гореничей, иногда и в лесу слышно, как у них жницы поют на поле. Но сейчас вместо пения изредка доносились легкие повизгивания – должно быть, в полдень женщины ушли к реке, передохнуть и освежиться. Лютава посмотрела на небо сквозь вершины сосен – и правда полдень.
Поднявшись, она пошла к реке. Хватит на сегодня черники. Повидаться с Гореничами, узнать, как у них дела – и домой, в Варгу.
Лютава вышла к берегу и почти сразу увидела за кустами полянку, где отдыхали женщины Гореничей. Под кустом сидела сама Новожитиха – старшая жена старейшины, большуха, как это называется. Возле нее устроилась Налетиха – молодая жена младшего сына. Гореничи нуждались в рабочих руках, поэтому Налету удалось пробыть в бойниках всего три года. Прошлой осенью родичи затребовали его назад и сразу женили. Теперь шестнадцатилетняя молодуха ходила беременной в первый раз, на что указывала ее кика без рогов, а только с маленьким возвышением надо лбом. Но спелая нива ждать не будет, поэтому на жатву выходят все, кроме той, что сегодня «исполняет урок» по дому, то есть прибирает, готовит еду и присматривает за малыми детьми. Гореничи – род многочисленный, у них «на уроке» бабка Новожитиха обычно оставляет двух, а то и трех, иначе со всеми делами не совладать.
Остальные расположились поближе к воде. Купаться после Перунова дня уже нельзя, но девушки, подобрав рубахи, заходили в воду по колено, умывались, некоторые обтирались намоченным концом полотенца, смывая соленый пот. Иные женщины сняли повои, пока никто чужой не видит, чтобы немного проветрить голову. Волхва Росомана, принадежавшая к роду Гореничей, распустила волосы, стоя по колено в воде, и казалась похожей на берегиню – не слишком юную, но прекрасную зрелой женской красотой, которой еще далеко до увядания. Ее старшая дочка, восьмилетняя Нежанка, бегала по мелководью с тремя другими девчонками – сестры били по воде ладошками, окатывали друг друга брызгами, визжа и хохоча.