Ее так ни разу и не вызвали на допрос.
Однажды принесли корзину цветов – не букет, букеты ей меняли каждый день, их передавали сыновья Сэйры, крепкие такие пареньки лет по тринадцать-четырнадцать, им устроили минутное свидание, и один из них сказал угрюмо, что за спасение матери они для Светланы что хочешь сделают, побить кого надо – побьют, и вообще, – и Светлана, подумав, попросила сообщить, где она находится, полковнику Бэдфорду в Порт-Элизабет. К корзине цветов приложена была огромная коробка шоколада. Шоколад назывался «Олив». Это не могло быть простым совпадением. И хоть ее и мутило от одного запаха шоколада, она на радостях съела маленький кусочек.
На ужин она заказала устриц и белое вино, и принесли устриц и белое вино. Она тихонечко пела и подыгрывала себе, бегая пальцами по краю стола.
Но освободили ее только через три дня – и это были нелегкие дни. Слишком уж медленно тянулась время.
Олив встречала ее и сержант Баттерфильд, которого она узнала не сразу, потому что он сбрил усы, а с ними кто-то третий, маленький, толстенький, носатый и очень подвижный. Казалось, он не ходит, а прыгает, как мячик. Это Сол, сказала Олив, тиская ее в объятиях и утирая слезы, это он и нашел тебя. Он наш хранитель, хотя далеко не ангел. Здесь же, ковыряя ботинками пол, стояли сыновья Сэйры, Билл и Джек, но кто из них кто?.. Как мама? – спросила Светлана. С мамой было все слава Богу, вставать еще нельзя, но скоро будет можно, и болит уже не так сильно, как болело, и вообще… Спасибо вам, парни, сказала Светлана и расцеловала обоих.
– Что с Глебом, ты знаешь? – вцепилась она в Олив, едва только дверь тюремного покоя закрылась за ними и вся компания оказалась на узкой, пыльной, выбеленной солнцем улице. Легкое нежно-цыплячьего цвета ландо ждало их. На козлах сидел крупный блондин с невозмутимым лицом, и серый мышастый конь выстукивал копытом редкую дробь. Блондин был как блондин, а вот конь мог бы составить гордость любой конюшни, если бы не грубый сине-розовый шрам на правом плече. Сол взмахнул рукой, блондин на козлах тронул поводья – и ландо подкатило так плавно, будто плыло.
– С Глебом, думаю, все в порядке, – сказала Олив. – Он был в плену у бредунов, но бежал. Теперь они его не найдут.
– А ты откуда это знаешь?
Глаза Олив сверкнули.
– Тот, кто держал его там – сказал. Мы разгромили их гнездо.
– Олив!..
– Я тебе говорю. Мы их раздавили, понимаешь? Приехал Вильямс, и мы…
– И полковник – здесь?!
– Уже нет. Он уже в Ньюхоупе. Увез пленного. Там большой сбор форбидеров. Ему нужно быть там. Будет брать власть. Так он сказал. Ладно, все это потом. Ты сама – как?