Соответственно изменилось понятие великого открытия. Раньше величие научного открытия измерялось длительностью сохранения его фундаментальной роли. Великим открытием считали результат эксперимента или обобщение, приводившее к новой научной теории, надолго, быть может, навсегда, сохранившей неизменной свою классическую форму и служившей фундаментом для столь же прочных выводов. Сейчас величие открытия измеряется его динамическим воздействием на науку, радикальностью и общностью его резонанса, вызванных им дальнейших открытий, дополняющих, модифицирующих и изменяющих его. Рассказать о таких великих, фундаментальных открытиях – значит рассказать об их резонансе.
В науке XX столетия меняется область, в которой получают фундаментальные открытия или ждут их. Сейчас, в последней четверти века, преимущественно ждут: значение той или иной области науки определяется прогнозом, тем преобразованием картины мира, которого можно ожидать от ведущихся в этой области исследований.
В начале столетия такой областью стала электродинамика, затем – атомная физика, потом – физика атомного ядра. Теперь ею стала физика элементарных частиц и астрофизика. Сейчас на Земле начался атомный век – результат великих открытий первой половины XX века в области ядерной физики. Можно думать, что развитие теории элементарных частиц приведет к открытиям, которые станут в XXI веке основой после-атомной цивилизации.
Для XX века характерна огромная концентрация материальных и интеллектуальных усилий общества, направленных на развитие науки. Поражают масштабы общественного труда, уделяемого исследованию природы. Наблюдаются несопоставимые с прошлым темпы роста числа ученых, уже в начале века во много раз превзошедшие темпы роста числа представителей остальных профессий. Если так пойдет и дальше, то число ученых превысит число остальных людей на Земле. Может быть, это будут кибернетические роботы? Такой прогноз оставим авторам фантастических романов о будущем. Впрочем, наверное, и они не воспользуются им. Кибернетика не заменяет человека комбинацией электронных приборов, а вооружает его и позволяет ему сосредоточиться на наиболее достойной человека деятельности, на творчестве, на все более глубоком познании природы, на все более разумном подчинении природы целям человека. Но, может быть, необычайно быстрый рост научных кадров отражает начальный этап современной эволюции науки и впоследствии число ученых будет расти медленнее. По-видимому, в течение оставшихся лет XX века и в следующем столетии будет происходить с нарастающей скоростью более глубокий и органичный процесс включения исследовательских задач в содержание труда. При быстром и радикальном изменении технологии, основанном на переходе к принципиально новым физическим процессам, производство, его реконструкция и эксперимент сливаются воедино.