Конечно, ее холодная оценка шансов на замужество была типичной для нашего общества. Но я всегда питала антипатию к решениям, диктуемым лишь мотивами «надежного положения». И что же – вдруг я поеду через весь континент только затем, чтобы обнаружить, что ситуация мне не подходит? Или я уже утратила молодость вместе с желанием рискнуть? Эти мысли заставили меня произнести:
– Я, пожалуй, поеду и встречусь с Соважами.
И вот, благодаря этому своему решению, я сидела и ждала в комнате, где было слишком много зеркал, слишком много красного бархата, слишком…
К мистеру Хоглу приблизился лакей. Юрист спрятал часы в карман, предложил мне руку. Мои же руки онемели от того, что я слишком плотно их сжимала. Еще было время повернуться и уйти. Когда я поднялась на ноги, у меня слегка кружилась голова. Все было слишком быстро, словно меня вдруг подхватило мощное течение. Но я сама принимала решение, и теперь предстояло встретиться с Соважами.
Нас проводили наверх, в гостиную личных апартаментов. Еще больше красного бархата, золота, мрамора, множество букетов благоухающих цветов окружало трех человек, ожидавших нас. Трех… нет, четырех: еще одна фигура стояла в полумраке за диваном, на котором полулежала девушка, поддерживаемая целым гнездом подушечек, обтянутых атласом и кружевом, словно сидеть прямо было выше ее сил.
Хотя она и была центральным персонажем в этой группе, но явно не главным – первый же взгляд выделял мужчину, который шагнул от камина навстречу нам. Он был не так высок ростом, как мистер Хогл, выше меня всего на несколько дюймов. Но было в нем что-то, делавшее его заметным в любой компании. Не то чтобы он был красив лицом – черты его были слишком резкими. Однако держался он с уверенностью, будто часто сталкивался с ситуациями, где требовалось проявлять твердую волю. Память мою больно кольнуло – таким же был и мой отец, абсолютный монарх в своем корабельном царстве. Хотя признать такой же авторитет в этом человеке было мне нелегко по причине, которую я пока не могла определить.
Кожа у него была смуглая, волосы черные. Против обычая, он был чисто выбрит, даже волосы у него были подстрижены чуть короче, чем диктовала восточная мода. Он был в темном костюме, и только отблеск пламени на массивном перстне на его правой руке смягчал общее мрачное впечатление от его облика.
– Мисс Пенфолд, – голос у него был не таким резким, как лицо, скорее, в нем была теплота, но это тоже заставляло меня тревожиться, – мне очень приятно с вами познакомиться.
Ни в голосе его, ни в словах не было ничего фамильярного, способного обидеть, так что, когда он протянул мне руку, я вынуждена была ответить на его рукопожатие. Защищаясь от душевного волнения, названия которому я не знала, я напряглась внутренне, а может быть, и внешне тоже.