А Ингирид кинулась к воде быстрее всех и теперь оказалась в первых рядах. За спинами мечущихся хирдманов Эрнольв не мог разглядеть супругу, а дикий визг быстро отдалялся: поток мужчин толкал ее все дальше от берега. Она утонет! Ее затопчет и загонит в воду безумное стадо!
Сорвав с плеч и бросив плащ, Эрнольв кинулся к воде, с нечеловеческой силой расшвыривая попадавшихся на пути. И в ответ получал такие же толчки и удары: ослепленным хирдманам казалось, что кто-то пытается отнять золото. Эрнольв упал на колени, холодная вода плеснулась возле самых его глаз, и он отчетливо различил на дне простой серый песок и темные камни. Никакого золота!
Его снова толкнули, а пронзительный холод воды уже сковал мышцы; ощущая, что и сам может погибнуть, Эрнольв собрался с силами и встал. Чье-то длинное тело с размаху пролетело мимо и скрылось в воде; Эрнольв хотел крикнуть, но из горла вырвался только хрип. От берега напирали, толкали, в лицо летели брызги, горсти мокрого песка, мелкие и не очень мелкие камни. Мокрая одежда отяжелела, словно доспехи ледяных великанов. От холода перехватывало дыхание, душой овладевал неудержимый, животный ужас. Широко расставив ноги и стараясь не шататься, Эрнольв огляделся, пытаясь найти Ингирид в этом холодном царстве обманного золота.
– Пусти! Пусти, чтоб тебя тролли взяли! Пусти, чтобы тебе… – долетал откуда-то из мелькания тел голос Ингирид.
Мимоходом Эрнольв удивился, откуда могла жена набраться слов, каких сам он при ней никогда не употреблял. Однако эти крики означали, что кто-то еще пытается ее спасти. Или это все же драка за призрачное сокровище?
Вода уже доходила Ингирид до самого горла, но она не замечала этого и не боялась захлебнуться. Чьи-то длинные сильные руки держали за плечи и старались приподнять над водой, тянули назад, подальше от сокровища, рассыпанного под ногами. Наконец-то она ступает по золоту, ощущает его всем своим существом, остается лишь нагнуться и взять… А тут какой-то тролль тащит ее прочь! Ингирид визжала, вырывалась, брыкалась и непременно стала бы кусаться, если бы видела, в кого вонзить зубы. Но ослепительный золотой блеск заслонил для нее все.
А Книв не замечал никакого золота. Сначала он, как и все, был ослеплен потоками золотого света. Но лишь увидел, как Ингирид, сбросив с плеч теплую медвежью шкуру, с искаженным лицом несется прямо в воду, всю растерянность как корова слизнула и в голове осталась только одна мысль: она же утонет! И Книв кинулся следом. Он опередил всех хирдманов, но не мог догнать Ингирид. Блеск золота придал ей нечеловеческих сил. Вода уже дошла до груди, когда он кое-как сумел ухватить госпожу за плечо; она отмахивалась вслепую, не слушала предостерегающих криков, визжала и норовила броситься ко дну. Уже головное покрывало слизнули и унесли волны, распущенные волосы Ингирид, намокшие и черные, плыли по воде, как плети водорослей; мех накидки почернел, а лицо побелело от холода. Она походила на богиню жадности, на воплощенную корысть, у которой одна дорога – к гибели.