Рагна-Гейда больше не была девушкой из рода Стролингов, она была женой Вигмара сына Хроара, и теперь существовало только то, что касалось его. Она больше не жалела об Эггбранде – его поблекший образ стал ей чужим, и она неосознанно молилась, чтобы и боги забыли о нем, не вздумали ставить его смерть в вину Вигмару, если уж пришло время расплачиваться. Именно сегодня, сейчас, опять фьялли, опять битвы… Рагна-Гейда лежала неподвижно, как придавленная страшной угрозой; откуда-то из небытия возникла расплывчатая, страшная тень и невидимо грозила: вот сейчас, когда вы хотели быть счастливыми, мы заставим вас за все расплатиться! За нарушение долга перед родом, за убийство Модвида, за любовь к кровному врагу! Никуда вы не денетесь, за все приходится платить! За все! За ваше сегодняшнее счастье, большее, чем положено людям, доступное одному-двум из сотни!
А много ли человеку надо, чтобы перестать быть живым? Да, он упрям в своем стремлении сохранить жизнь во что бы то ни стало, так изумительно упрям, что даже боги удивляются силам, которые пробуждает в их созданиях это желание. Но Рагне-Гейде вспомнилось, как горло Модвида встретилось с острием Поющего Жала – и все, только кровь на полу. «Ты же знаешь, я бессмертный!» Нет, она не верила в его бессмертие. Вигмар такой же человек, как и все, и смерть, жадная до всего живого и горячего, точно так же сторожит его малейшую неосторожность…
Отбросив одеяло, Рагна-Гейда придвинула к себе ворох своей одежды. То же самое свадебное платье, те же золотые застежки. Если что – для костра и переодевать не надо. Путаясь в собственных кудряшках, она кое-как, неумело заколола их на затылке и повязала белым женским покрывалом. Вообще-то голову новобрачной этим утром должны покрыть старшие женщины, но теперь уж не до обрядов.
Обряды гибнут, да и пусть их. Главное, чтобы выжило то, что они призваны хранить,– любовь к жизни и связь поколений.
По узким лесным тропам, по каменистым, скользким от изморози горным склонам не могло пройти большое войско, и фьяллям поневоле пришлось разделиться. Пять больших отрядов двигались по отдельности, но старались не расходиться далеко. То и дело над застывшим, продрогшим лесом взлетал густой рев боевого рога – воины перекликались, подбадривая друг друга.
Отряд Эрнольва шел первым. Сейчас все стало иначе, не так, как в первую поездку вокруг озера. Огненный меч Регинлейв невидимо для всех разрубил чары квиттингских духов, опутавшие берега, ехать было легко, тропинки, как колосья из развязанного снопа, бежали в разные стороны: вдоль воды, вверх по склонам гор, в долины. Оглядываясь, Эрнольв не узнавал местности: вроде бы он проезжал уже здесь, но в тот раз все выглядело по-другому.