– Вот синхово отродье, закрыл-таки выход!
Ийлур остановился, поморгал. Накатило тошнотворное ощущение собственной беспомощности и слепоты, кровь забухала в висках.
«Ну хоть бы лучик света», – мрачно подумал Дар-Теен.
Он потер глаза, зрячие, но сейчас совершенно бесполезные, вновь нащупал стену и медленно, очень медленно двинулся вперед.
Еще через некоторое время ийлур вновь остановился. Ему казалось, что в этой темноте совсем не осталось воздуха, чтобы дышать; легкие пылали, и горло пересохло. Кольнул под ребра страх, непонятный и необъяснимый, – никто не пытался напасть, но вместе с этим… Дар-Теен вдруг подумал, что именно так и могут ощущать себя погребенные заживо. Однажды, еще совсем юным, он оказался свидетелем странного и страшного события, когда от неизвестной болезни отошла к Фэнтару молодая ийлура и ее погребли со всеми почестями. А через три дня она явилась обратно, в свой дом, в изодранной одежде и с безумными глазами, и долго потом шептались соседи о том, что несчастная пришла в себя, будучи закопанной в землю, и едва выбралась…
– Еще немного, и я сам лишусь рассудка, – пробурчал он, – где эти врата, побери их Шейнира?
Он попытался нащупать следующую ступеньку, но быстро сообразил, что лестница закончилась.
– И куда мне дальше идти-то? – вновь спросил он, обращаясь к темноте.
Естественно, она молчала.
Но тут – Дар-Теен даже затаил дыхание, боясь спугнуть мираж – вдали появилось зеленоватое свечение. И он пошел вперед, держа меч наготове, стараясь ощупывать каменный пол перед собой, прежде чем сделать шаг. Иллюзия не уходила, с каждой минутой становясь все более различимой, и вот уже Дар-Теен смог разглядеть поворот, из-за которого и сочилось это странное мутно-зеленое сияние.
«Что бы это могло быть? – подумалось ему. – И кто все это мог построить? Не иначе сами боги…»
Подозрение, что к созданию дороги в Кар-Холом приложили руку правящие Эртинойса, переросло в уверенность, когда ийлур свернул за угол. Ибо то, что он увидел…
«Может быть, ради этого и стоило убежать из земель Северного Берега? – мелькнула шальная мысль. – И ничего подобного я бы не знал до последнего вздоха».
Это действительно были врата. Огромные, до самого потолка пещеры каменные створки, искрящиеся слюдой. А внизу, в самой середине, камень оплавился на высоту ийлурского роста, и прямо в воздухе, ничем не поддерживаемый и ничем не питаемый, расцветал огненный цветок. Не обычное рыжее пламя, нет – лохматый кокон серебристо-зеленого цвета, искрящийся, играющий светом и словно забывший о том, что огню положено поддерживать свои силы или горючим маслом, или дровами.