Инженер человеческих душ Иван Иванович (с ударением на последнем слоге) встретил его у двери. Пожал руку, даже сделал попытку подвести к креслу.
– Не надо, – сказал Сорс.
Иванович кивнул. Печально сказал:
– С вами было интересно работать. Вы ведь зашли попрощаться?
Сорс кивнул. Поинтересовался:
– Всем хватает трех раз?
– Кому как, – уклончиво сказал Иванович. – Нет, ну вы скажите мне, мсье Сорс, почему всех так раздражают эти два процента? Ведь это совсем небольшие комиссионные. За услуги, подобные нашим, плата была бы столь высока… я боюсь – не по карману большинству граждан. А тут – всего два процента!
– Я и сам не знаю, – ответил Сорс. – Я много думал. Ведь и впрямь – мелочь. Два процента риска. К тому же основное обещание вы выполняете. Но есть в этом что-то…
Иванович напряженно слушал.
– Что-то бесчестное, – кое-как сформулировал Сорс. – А сколько получаете вы лично?
– Полпроцента с каждого клиента, – признался Иванович. – Остальное идет выше. Вы же сами понимаете. Как часто сильные мира сего гибнут в катастрофах, болеют неизлечимыми болезнями, теряют близких, попадают в скандальные истории?
– Ну, всякое бывает, – не удержался Сорс.
– Эх, вы бы знали, мсье Сорс, что должно было происходить на самом деле, – таинственным шепотом сказал Иванович. – Что ж… удачной вам судьбы.
– Спасибо. – Сорс встал, тяжело опираясь на подлокотник. – И вам счастливой судьбы.
Они пожали друг другу руки вполне по-дружески.
У дверей Сорс все-таки остановился и спросил:
– Скажите, Иванович, а приходят к вам счастливые люди? Менять ненужное счастье на нужное?
– Что вы, мсье Сорс! – Иванович развел руками. – Разве бывает счастье ненужным? Это уже не счастье, это горе. Мсье Сорс, все-таки рано или поздно…
– Нет. – Сорс покачал головой.
– От судьбы не уйдешь, – напомнил Иванович.
– А вы не судьба. – Сорс уже шагнул в двери, но все-таки не удержался и добавил: – Вы только два процента судьбы.
Когда я все понял? Точно не скажу. В детстве. До школы, наверняка, а вот год не припомню… Играли во дворе в прятки. Ну где может спрятаться пятилетний ребенок… Что? Нет, пять лет – это к примеру. Может быть четыре мне было. Может быть шесть или семь. Так вот, спрятался я за кустами, возле мусорных бачков. Залег в кустах. Для взрослого место отвратительное: стекло битое, какашки засохшие и хорошо еще, если собачьи, бумага рваная и подозрительная, тухлятина всякая… А ребенку что? Для ребенка мир цельный, в нем все имеет свое место и все сообразно. Дерьмо? Пусть лежит, подсыхает, видоизменяется. Сопля из носа вылезла особо длинная – интересно-то как, всем надо ее немедленно показать! Червяки в тухлом мясе расплодились – целая вселенная возникла!