Ерунда эта, как выяснил Митя, называлась движением глумов, от английского «gloomy», что переводилось как «темный», «мрачный». Интернетовские глумы на своих форумах обсуждали в основном нюансы глумовской черным-черной моды, мозгодробительную музыку и тему смерти.
Компания Антошки изображала из себя вампиров – беленые щеки, подтеки крови вокруг бледных губ, запавшие глаза. На общем пестром фоне выглядели глумы, как черная роза в букете полевых цветов – вроде и красиво, но уж слишком мрачно...
Песенное поветрие оказалось заразительным. В руках у многих ролевиков появились гитары, и вскоре, перекрикивая друг друга, отдельные фэнтезийные расы уже распевали свои народные песни.
Гномы ревели «За синие горы, за белый туман в пещеры и норы уйдет караван...», эльфы отчаянно визжали на весь белый свет: «О Элберет, Гинтоноэль, надежды свет далекий! От наших сумрачных земель поклон тебе глубокий!»
Неожиданно в этой дикой какофонии послышался знакомый всем мотив.
– О! – Громыко поднял вверх палец. – Это я послушаю, пожалуй...
И майор полез сквозь шагающую толпу туда, где несколько парней горланили:
На поле орки хохотали,
Назгулы шли в последний бой.
А молодого Гиль-Гэлада
Несли с пробитой головой.
По шлему вдарила дубина,
Причем четыре раза аж!
И трупы юных рохиримов
Дополнят утренний пейзаж.
Дул-Гулдор, пламенем объятый,
Вот-вот рванет Ородруин.
«А жить так хочется, ребята!» —
Кричал нам Черный Властелин.
Извлек Кольцо из-под обломков
Исилдур, а не Гиль-Гэлад.
И возле Ирисной низины
Стоял эльфийский грубый мат.
И полетят тут орлы Манвэ
Валаров хитрых известить,
Что Гиль-Гэлад к ним не вернется
И не приедет погостить.
В углу заплачет тихо Варда,
Взрыднет Илуватар-отец.
Никто из эльфов не узнает
Про Гиль-Гэладовский конец...
И будет Палантир пылиться
На полке в крепости Ортханк.
А ведь не помер Гиль-Гэлад бы,
Изобрети Валары танк!
– Это темные эльфы! – пояснил Митя, протолкавшись к Громыко. – Они светлых не любят и подкалывают все время.
– А Гиль-Гэлад – это типа Щорса у светлых эльфов был?
– Типа кого? – не понял Митя.
– Ладно, проехали... – махнул рукой Громыко и тут же спросил: – Слушай, Митяй, а это кто такие? Зомби какие-то...
Нестройная группка облаченных в серые простыни пацанов и девчонок угрюмой колонной по трое топала как бы отдельно от всех. Заунывными голосами они пели свою песню:
Я помню тот Гондорский порт
И рев олефантов угрюмый.
Как мы поднимались на пирс,
Оставив холодные трюмы.
Там с нами сидел Арагорн,
Что нас подписал на мокруху.
А мы в его темных делах
Не шарим ни рылом, ни ухом.
Над полем спускался туман,