Севергин на всякий случай взял пса за ошейник и двинулся по холму вверх. Преодолев крутой подъем, он очутился на природной террасе. Трое мужчин в черных рясах оглянулись на него и остановились в нерешительности. В сухощавом старце Егор признал настоятеля монастыря отца Нектария. Его спутник, высокий и сановитый, был незнаком Егору. Поодаль переминался с ноги на ногу рыжий коротышка, про таких говорят «поперек себя шире». Он водил крупным носом с широко раздутыми ноздрями, словно ловил ветер. За спиной у него висел маленький, почти детский рюкзак.
– Доброе утро, лейтенант Севергин! – Егор привычно взял под козырек. – Могу чем-нибудь помочь?
– Нет, нет, спаси Бог,– смущенно пробормотал настоятель. – Мы осматриваем окрестности ввиду близящихся торжеств, скопления паломников и...
Настоятель умолк и выжидающе посмотрел в лицо сановитого, но тот, опустив глаза, перебирал четки.
– Ну, извините, если помешал. Анчар, за мной!
И, осыпая кремешки, Егор рассчитанными прыжками двинулся к подножию холма.
На приветливом берегу Забыти раскинулся «исторический» бивуак. Расседланные кони прохлаждались по брюхо в воде, стрельцы, скинув кафтаны и сапоги, жарились на солнце с видом вынужденного безделья. Цветастые фургончики, разбросанные тут и там, напоминали цыганский табор.
– «...И всю природу, как туман, дремота жаркая объемлет, и сам уже Великий Пан в пещере нимф спокойно дремлет...» – вслух читала худосочная барышня, должно быть готовясь к поступлению в студию. Егор пару раз ударил в ладоши.
– Браво... Браво... С нимфой мечтал бы познакомиться, но сейчас мне нужен Великий Пан.
– Так вам, должно быть, к Версинецкому, – догадалась девушка.
Она проводила милиционера к березовой роще, где на поляне вповалку отдыхала съемочная группа.
– Лейтенант Севергин. Искали?
Режиссер Версинецкий, коротконогий и толстенький, похожий на бородатого сатира, колобком скатился с травы и отряхнул джинсы.
– Заждались мы вас, господин милиционер.
– Что случилось?
– ЧП! Пропала исполнительница главной роли. Это ее первая работа в кино, но какие данные! – Версинецкий явно волновался. – У меня даже зашевелилась давняя мечта – пробиться в Канны. Знаете, иногда достаточно одной такой девчонки, чтобы все завертелось и запрыгало вокруг.
Севергин достал блокнот.
– Имя и фамилия?
– Лада Ивлева.
– Так... Когда пропала?
– Прошлой ночью. Двадцать второе июня, число само по себе мистическое, летнее солнцестояние...
– Кто последний видел девушку?