Он слишком серьезен, подумал Карруа, видно, в том, что он говорит, есть доля истины, и тем не менее его ответ прозвучал все так же кисло:
– Ну и что ты там откопал? Я всех их допрашивал до тебя, там нечего откапывать – мразь она и есть мразь. А тебе они что, в чем-нибудь признались?
Дука покачал головой.
– Нет, десять сказали то же самое, что и тебе, то есть все отрицали. Но один сказал нечто большее.
– Кто?
– Шестнадцатилетний парень из порядочной семьи, ранее не привлекавшийся. Имя – Фьорелло Грасси.
– Да, припоминаю. И что же он тебе сказал?
– Для начала сказал, что он извращенец. Тебе он этого не сообщил.
– Верно, – признал Карруа, – я в такие тонкости не вдавался. Лу и что это тебе дает?
– Мне это позволяет сделать вывод, что если кто-то из них действительно не принимал участия в убийстве учительницы, так это он. Если кого-то действительно силком заставили там быть, так это его.
Карруа задумался.
– Что ж, возможно, но опять-таки нам это без пользы. Для него это, конечно, шанс: если будет доказано, что он извращенец, его не обвинят в садизме на сексуальной почве.
– Нет, и для нас может быть польза, – возразил Дука. – Потому что, если он не участвовал, значит, не согласен с остальными, а раз не согласен, то наверняка расскажет нам, как было дело.
– С чего бы это? – усмехнулся Карруа. – Уж не из симпатии ли к тебе?
– Знаешь, что он мне сказал? Что он не доносчик. А знаешь, что это значит?
– Это значит, что у него есть причины не быть доносчиком, – заявил Карруа. – Потому что если он донесет на зачинщиков, то в Беккарии ему устроят сладкую жизнь – не впервой, слава Богу.
– А я ручаюсь, он заговорит, и мы узнаем нечто такое, о чем и не предполагали.
– Что, например?
– Я уверен, это не просто оргия разнузданных юнцов, за всем этим стоит взрослый, хитрый организатор, расчетливый убийца.
Несколько секунд Карруа обескураженно молчал.
– Сядем... Объясни-ка получше, что ты хочешь этим сказать.
– Только то, что сказал. – Дука уселся на стол. – Парни тут ни при чем. То есть они, конечно, и не на такое способны, но у них самих не хватило бы ума устроить эту бойню.
– Доказательства?
– Никаких. Только догадки. Прежде всего четкая линия защиты. Они зверски убили учительницу, а потом как ни в чем не бывало разошлись по домам. Вдумайся: если бы они сами это учинили, если б никто их не направлял, то после такого зверства наверняка попытались бы сбежать, скрыться, понимая, что, обнаружив следы, полиция станет искать их дома. Отчего же они спокойно пошли спать? Оттого, я думаю, что кто-то подучил их раньше. До убийства!