- Не хватит, - сказала Маша, - мне на колготки не останется!
- Тебе без колготок лучше…
- Когда лучше, когда - нет, - философски заметила девушка. - Но денег мало.
* * *
Особняк регионального отделения партии «Русский путь» выходил окнами на Фонтанку, вокруг особняка рос яблоневый сад. Это было непривычно и здорово - видеть в центре города наливающиеся соком яблоки!
Я прошел в кованые ворота с графским гербом на каждой половинке и по посыпанной золотым песком дорожке направился к особняку. Дорожку перебежал настоящий лесной ежик с яблоком на иголках. Я улыбнулся - здорово, когда есть хороший хозяин, у которого в саду живут ежики!
У дверей особняка, рядом с бронзовой табличкой, где двуглавый орел царственно парил над словами «Русский путь», стоял рослый детина в расшитой косоворотке, портупее и картузе.
На картузе красовался все тот же орел-мутант.
- Вы к кому? - недобро спросил детина.
- Моя фамилия Совков, - скромно сказал я, - меня ждут.
Детина приоткрыл дверь и крикнул:
- Совков пришел, пущать?
Что ответили детине, я не слышал, но он согнулся вдвое и произнес елейным голосом:
- Исполать вам, добрый молодец… и это, гой еси еще!
- Гой еси! - ответил я и прошел внутрь.
В глубине коридора открылась дверь и вышла дебелая девица в кокошнике и цветастом сарафане. Она поклонилась в пояс, сказала:
- Милости прошу! - и сделала размашистый жест руками, обозначающий, видимо, широту русской натуры.
Я вошел в кабинет и огляделся, одна стена была полностью занята иконами, в центре - образ Георгия Победоносца, поражающего дракона. Перед образом Георгия и перед несколькими другими горели свечи, отчего в кабинете пахло церковью и смирением. Я перекрестился на образа и подошел к столу, за которым сидел крепкий бритоголовый мужчина с запорожскими усами. Вышитая болгарским крестом косоворотка плотно облегала широкую грудь. Мужчина поднялся мне навстречу, улыбнулся и протянул руку:
- Рукосуй! - сказал он радостно.
Я посмотрел на руку и на мужчину.
- Тимофей Рукосуй, - уточнил он.
Я пожал его горячую потную руку, похожую на только снятую со сковороды оладью.
- Совков? - на всякий случай уточнил он.
- Совков, - согласился я, как мог согласиться и с любой другой фамилией.
- Всеволод Николаевич говорил мне о вас, - сказал Рукосуй и хитро посмотрел мне в глаза.
- Николай Всеволодович, - поправил я его.
- А и верно! - воскликнул Рукосуй и хлопнул себя по лысой голове. - Ну и память у меня, ни к черту!
Он опасливо оглянулся на образа и на всякий случай перекрестился.
- Вот, - сказал он и вытащил из стола какой-то прибор. - Просили вам передать.