Оно ведь как: представляется мне наша держава в виде огромного амбара… Или нет, скорее некой базы, райпотребкооперация такая, помнишь? И чего только на этой базе нету! И живут на территории базы всякие личности, от муравьев и мышей с хомяками до овчарок сторожевых.
Вот когда базой хомяки да муравьи заправляют — хорошо, они все в дом тащат, запасы приумножают, богатеет база, амбары и склады от товаров ломятся. И всем хорошо. Но хомяки с муравьями — они трудяги беззащитные, дохлые и чахлые в плане когтей там, зубов и мышцев… А чтобы мародеров отваживать, овчарки по периметру бегают, гавкают. Но вот задумались как-то овчарки — а чего это хомяки всем заправляют, если мы тут самые сильные? А ну-ка всех хомяков к ногтю и порядок наведем такой, что ого-го!
И навели. Хомяков частично поели, частично зарабынили по полной и зажили овчарки кумовьями королям. Зажирели, сайгачить по периметру перестали… Тут и полезли изо всех щелей всякие охотники до чужого добра, и внешние, и внутренние, — ну, хорьки там, зайцы, мыши и крысы.
Постепенно разворовываться начало то, что поколениями хомяков было в амбарах и ангарах скоплено. А жирные овчарки одряхлели к тому моменту и спали крепко в теплых будках.
Когда заборы, подточенные бобрами, падать начали и амбары пустеть, попробовали овчарки было порядок навести, полаять и покусаться, да не тут-то было… Вышли мародеры на свет божий и схарчили толпой всех псов одряхлевших. В 1991 году это было, ты помнишь, хе-хе… И начался на базе полный, полнейший беспредел, какие уж тут хомяки и муравьи, тут слоны с голодухи дохнуть начали.
А впереди всех знаешь кто был, Володя? Крысы, самые ненасытные, самые жадные, самые зубастые. Мы с тобой, Володя, впереди были. Мы все и растащили, хапнули — и по норам.
— И опять я не понял, Серега… — Голос толстяка стал серьезным. — Ты чего? Ты кого крысой назвал? Базар, в натуре, фильтруй! Ты теперь предлагаешь что, отдать все? Кому, хомякам? Тьфу, мля, сочинил херомантию какую-то…
— Помолчи — за умного сойдешь, так, кажется, в босотовых кругах базарят? Я не закончил еще… — В голосе Сергея послышалась сталь. — Дальше слушай — все поймешь…
Ты помнишь, как мы начинали? После армии, самое начало 90-х, кооператоры, цеховики, подпольщики-фирмачи всякие, рэкет… Первые разборы с братвой, первые бабки шальные. Ты тачку свою первую помнишь? «Додж» секонд-хендный, кажется синий, да? Здоровенный такой, сто литров на сто километров ел… Зато понтов было…
— Я и твою тачилу помню первую, — широко улыбнулся толстый Володя: — Мерсюк битый, зелененький такой… Машина-зверь, ревела, как лось!