Она взяла с туалетного столика веер из слоновой кости и стала обмахиваться, надеясь охладить разгоряченные щеки. Если бы сегодня погода была не такой влажной и душной… если бы она не встретила Кейна Фэрфилда, так смутившего ее покой…
Бренна все еще обмахивалась, когда в комнату вплыла Мелисса Ринн.
– Мне нужна иголка с ниткой и немедленно! – повелительно бросила она. – Оборка нижней юбки оторвалась и волочится по полу. Эй, ты там, пришей ее да побыстрее! – Мелисса подняла подол и показала болтавшуюся оборку из белого батиста.
– Да, мэм.
Хетти отыскала белую нитку, проворно вдела в иглу и, встав на колени, принялась делать аккуратные стежки.
– Да не копайся же! Ленивая, неуклюжая…
Хетти ничего не ответила, но нижняя губка неприязненно дрогнула. Глаза уже не сияли воодушевлением. Бренна не на шутку возмутилась.
– Хетти старается как может! – взорвалась она. – Хорошая работа всегда требует времени, иначе оборка снова оторвется, не успеете вы сделать и нескольких шагов!
– Неужели? – пренебрежительно процедила Мелисса, гордо вскинув голову, так что взметнулись светлые локоны. – Не припомню, чтобы я спрашивала чье-то мнение!
– Однако я позволила себе его высказать!
Если Бренна до этого ненавидела Мелиссу, то теперь готова была ее убить. Отец был неизменно вежлив со слугами и утверждал, что это единственный способ заставить их трудиться не за страх, а за совесть.
– Вы уже успели побывать в постели моего брата? – ехидно осведомилась Мелисса. – Или любовники начали ссориться? Я заметила, как вы неожиданно вскочили и помчались сюда!
Бренна взвилась от ярости:
– Ошибаетесь!
– А брат говорит, что все было именно так!
– Неправда! Я… мне в голову не пришло бы стать его возлюбленной! Он ужасен и похож на огромную жирную зеленую жабу!
Глаза Мелиссы зловеще вспыхнули.
– Весьма живописный портрет моего дорогого братца! Интересно, что он скажет, услышав это описание! – Она нетерпеливо потянула за юбку. – Да поторопись же, девчонка! Меня ждут!
Музыкальный вечер подходил к концу. Салат с омарами и говяжье филе были съедены, две огромные чаши с пуншем опустели. В углу турецкого сине-красного ковра расплылось уродливое пятно. Рабы с распухшими от усталости веками принялись за уборку. Поднимаясь по лестнице, Бренна заметила, как Хетти, потирая глаза, поправляет диванные подушки.
Абьютес ждала ее на верхней ступеньке.
– Бренна! Ты едва ноги волочишь! Надеюсь, тебе было весело? Ты так чудесно пела! Видела, как Ульрик Ринн аплодировал Джессике? Я думала, у него руки отвалятся!
Кузина неудержимо болтала, словно под действием редкого возбуждающего средства. Бренна выдавила улыбку.