Вечером, сказавшись занятым, Бобби вошел в контору по продаже подшипников через парадный вход, а вышел через черный. Прием столь же банальный, сколь и безотказный. Прежде чем его напарники сообразят, что старший механик Роберт Шонсон навсегда покинул их компанию, должно пройти не меньше трех часов. За это время можно скрыться так, что и сам дьявол не найдет. Потом Бобби, конечно же, преобразится. Ему хотелось добиться полной неузнаваемости, однако он глядел на себя в зеркало и все равно видел в нем перепуганного механика, сбежавшего из ада. С его лица исчезли борода и усы, зато появились лысина и фальшивая татуировка с изображением звездно-полосатого американского флага – в точности на правом виске, чтобы бросалась в глаза и затмевала кривой нос, характерный шрам под нижней губой, отвлекала внимание от рыскающего в поисках опасности взгляда. Место в ночлежке для бездомных он выиграл в кости у одного из постоянных обитателей этого гадюшника. Здесь Бобби собирался переночевать, прежде чем рвануть на север, через фронтовую полосу – в Орегон. Где-где, а в колонии, управляемой представителем британской короны, тоже есть жизнь. Там любят деньги и женщин и нарушают государственную монополию на алкогольные напитки.
– Я был механиком на самой лучшей подлодке в мире, – тихо пробормотал себе под нос Бобби, укладываясь на дощатую кровать, мало отличавшуюся по жесткости от той, которую он оставил, сбежав. – Они мне поверят. Поверят и дадут денег. А с деньгами мне Тесла не страшен. Плевать я на него хотел.
Волнение постепенно спало, позволило расслабиться и заснуть. Спал он ровно двадцать одну секунду. Именно столько длился в объективном времени его кошмар. Дополненное издание того, который Бобби видел на субмарине.
В комнату, где лежала Ксения, Кася пробралась без труда. Если умеешь проскальзывать под ногами у людей, ластиться к ним и быть настойчивой – закрытых дверей для тебя не существует. Конечно, для того чтобы полностью воспользоваться всеми этими качествами, надо быть кошкой. Обыкновенной домашней кошкой, живущей в доме почти что с самого рождения, не вызывающей никаких подозрений. Вот и на этот раз она прошмыгнула под ногами Поликарпа Матвеевича, а тот будто даже и не заметил ее.
Возле кровати, на которой лежала Ксения, на тяжелом резном стуле из вишневого дерева сидел профессор Воронин, усталый и встревоженный.
– Никакой динамики? – для проформы поинтересовался сэнсэй, подходя поближе.
Кася нырнула под кровать и уселась, обернувшись хвостом. Прислушиваться к Намерениям говорящих. Произносимые слова она пропускала мимо ушей, сосредоточиваясь на ритме дыхания девушки. Намерение профессора Кася и Архипов считали еще перед тем, как войти, а потому ответа и не ждали.