– Ради Христа! – пожаловался кто-то рядом. – Не можете ли вы посидеть спокойно?
– Простите, – прошептала Джесс. Ей все еще было жарко, она все еще была взвинчена, кружилась голова. То, что она сняла пальто, ничего не дало. Она начала стягивать с себя свитер. Голубой, зеленый, сиреневый – какого бы цвета он ни был, в нем было слишком жарко. Она просто задыхалась, ей не хватало воздуха. Почему ей так трудно дышать? Джесс нервно обернулась, ища знак «выход», мотая головой то в левую, то в правую сторону, бегая глазами по всем направлениям. От черепашьего супа меня поташнивает, подумала она, стягивая через голову свитер с высоким воротником, воображая, что она находится в море, окруженная обезглавленными черепахами.
Неужели она заболевает? О, только не это! Только бы ее не вырвало! Она опять взглянула на экран. Юноша лежал на земле, мертвый, его лицо так изгрызли собаки, что оно стало неузнаваемым. Почти нечеловеческим. Удовлетворенная толпа бросила его валяться на безлюдном участке автострады.
Неужели ее мать ждала такая же судьба? Обезображенная и брошенная на каком-либо безлюдном участке дороги?
Или же она сидела где-нибудь в таком же кинотеатре, как этот, и смотрела такую же абсурдную стряпню, гадая, вернется ли она когда-нибудь домой, если дочери простят ее за то, что она бросила их?
– Мне это не нужно, Джесс! – воскликнула она утром того дня, когда пропала. – Мне не нужно От тебя этого!
Джесс чувствовала, как к горлу подкатил комок. Она услышала запах черепашьего супа, смешанный с запахами жареной курятины и сыра «горгонзола». О, только бы не вырвало, молилась она, сжимая челюсти и скрежеща зубами.
Дыши глубоко, говорила она себе, вспоминая советы Дона. Дыши глубоко и подольше. От диафрагмы. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох.
Не помогало. Ничто не помогало. Она почувствовала, как на лбу появилась испарина, как по щекам начали стекать капельки пота. Ей нехорошо. Ее стошнит во время сеанса, прямо в переполненном зале. О нет, она не может допустить этого! Ей надо выйти, надо вырваться отсюда!
Она вскочила.
– О нет! Сядьте, леди!
– Что тут творится, черт подери?!
Джесс схватила пальто, протиснулась по ряду в проход, наступая на ноги, опираясь о плечи людей, сидевших на переднем ряду, чуть не споткнулась о чей-то мокрый зонтик.
– Простите, – шептала она.
– Ш-ш!
– Не возвращайтесь!
– Простите, – повторила она, ни к кому конкретно не обращаясь, припустила в фойе, хватая ртом свежий воздух. Кассирша подозрительно посмотрела на нее из своей застекленной будки, но ничего не сказала. Джесс побежала по улице к своей машине. Все еще шел дождь, теперь сильнее, чем прежде.