— Когда?
— Говорю: вчера. Утром. С шести часов здесь торчали.
— А в два часа его убили, — сказал Саблин. Здесь он мог раскрыться: убили не на ипподроме, а в шести километрах отсюда.
— С кем он ушел? — продолжал Саблин.
— Сейчас узнаем. Володька! — крикнул первый конюх.
Из третьего стойла выглянул лохматый парень лет девятнадцати в клетчатой ковбойке и джинсах, заправленных в резиновые до колен сапоги.
— Чего? — спросил он недовольно и не отходя от двери. Оттуда пахло сеном, конским потом и неубранным вовремя навозом.
— Тебя участковый требует. Допрашивать будет, куда ты Ефима дел?
— Ходил я к нему в обед, — сказал парень, по-прежнему не двигаясь с места. — Дома его нет, и дверь на замке. А за что это меня допрашивать собираются?
— Я не ваш участковый, а инспектор уголовного розыска, — представился Саблин. — И никого допрашивать не буду. Просто спросить хочу кое-что, потому что веду дело об убийстве вашего товарища по работе, Колоскова Ефима Ильича.
Володька подошел ближе, растерянный и недоумевающий. Сообщение Саблина его потрясло. Он даже ни о чем не спросил. Спросил первый конюх:
— Где же это его прихлопнули?
— Извините, товарищи, — сказал Саблин, — спрашивать буду я. Вчера с утра Колосков был на работе. Когда же и с кем он ушел?
— После полудня его не было, — ответил уже Володька. — А ушел он один. Он всегда один уходит. Ни с кем не общается.
— Значит, и друзей у него не было?
— Нет, — ответили оба.
— Ни в одном тренотделении, — добавил Володька. — А со мной вообще не считался. Командовал, как в строю.
— А почему ему тобой не командовать? — сказал первый конюх. — Кто ты есть и кто он? Лучшим конюхом считался. И, честно говоря, по справедливости. Призовых лошадей вырастил: и Жар-птицу и Воронца. В этом году Огонька в дербисты вывел. Не дружил с ним, а скажу: не зря его из Одессы выписали.
— Ну, допустим, друзей не было. А врагов?
Конюхи, вспоминая, переглянулись. Помолчали.
— А из-за чего враждовать-то? — пожал плечами старик. - «Козла» с ним не забивали, на троих не соображали, детьми не роднились. Да и не было у него детей-то. И ставку одну получал. Старый человек, тихий, неразговорчивый Никого не обидел, никому не грубил. А Володькой командовать умеючи надо: парень задиристый.
— Где вы были вчера после обеда? Скажем, от часу до двух? — спросил Володьку Саблин.
— Весь день в стойле был. Как и все здесь.
— Что верно, то верно, — подтвердил старый конюх. — Может, из Одессы кто?
Саблин насторожился:
— Что — кто?
— Приезжали как-то разок, другой. Наездники приезжали. Вы к главному зоотехнику наведайтесь.