– «Сотрудники, которых не коснется реорганизация, получат новые должности в соответствии с опытом работы», – читает Том дальше.
– В смысле? – спрашивает Нина.
– Они дадут нам пинка под зад и вышвырнут в реальный мир, – переводит Моник.
– В твоем исполнении это звучит как-то лучше, – замечает Том.
Меня чуть поташнивает, и в животе такое неприятное ощущение, будто я приняла лекарство, вызывающее побочный эффект. Полагаю, сейчас мне не стоит садиться за руль и управлять сложными механизмами.
В мой «кубик» входит Моник. Нина уже здесь, пристроилась на коровьей табуретке, тупо глядя в свой экземпляр письма.
– Предлагаю всем сегодня поработать над своими резюме, – говорит Моник.
– Ты знала об этом? – спрашиваю я.
Она пожимает плечами:
– Слухи всегда бродят. Некоторые из них вы игнорируете из-за своей самоуверенности или глупости.
– Мы все окажемся на улице, – печально, с ноткой отчаяния произносит Нина.
– Сходи купи себе булочку, – предлагает Моник.
В письме говорится, что окончательное оформление сделки и реорганизация состоятся через два месяца. Тех, кому придется уйти, проинформируют за две недели, и они получат «достаточное выходное пособие». Мне от этого не легче. Я работаю здесь уже много лет, сразу после колледжа. Работала, когда была замужем за Джошем, когда Джейни впервые расторгла помолвку. Я сижу на одном и том же стуле уже более восьми лет. Его тоже «подвергнут реорганизации»? Когда я пришла сюда работать, мои родители еще были женаты. Мне нравится здесь, нравится повседневная суета, нравится работа, которой у меня, возможно, не будет уже через два месяца. Все эти мысли стремительно проносятся в сознании, Я заберу домой свою коровью табуретку, и там она займет место в углу или под кухонным столом. Бесполезная. Уволенная. Я должна буду искать новую работу.
– У меня нет резюме, – признаюсь я. – Всю жизнь я работала только здесь.
Понимаю, что это звучит патетически, но мне наплевать.
– Ей тоже купи булочку, – просит Моник Нину, которая вертится на табуретке.
Внезапно я вспоминаю докладную Сондры, обвинения в том, что я недостаточно серьезно отношусь к своим обязанностям. Новые хозяева прочтут это, но они же не знают, что мы все считаем Сондру ненормальной. Возможно, впрочем, что, прочтя ее докладные обо всех сотрудниках, они заподозрят неладное. Но в своем нынешнем истерическом состоянии я абсолютно уверена, что они заметят лишь докладную насчет меня. И конец.
Том складывает из своего письма замысловатую фигурку-оригами. Я смотрю на свой лист, и все расплывается у меня перед глазами, наверное, от того, что по щекам бегут слезы. Я не в силах сдержаться.