– О нет! – восклицает за моей спиной Моник.
– Не плачь, пожалуйста, – говорит Том.
Они все суетятся вокруг, но я роняю голову на руки. В детстве мы делали так, когда уставали. Мне нужно вздремнуть. Я хочу лечь в кроватку, а когда проснусь, чтобы было печенье. И шоколадное молоко. Я вовсе не плакса, просто ничего не могу с собой поделать. Все исчезают. Уходят ли они на самом деле или я просто перестаю замечать их, не знаю. Мне все равно. Мне нужно, чтобы рядом был кто-то взрослый, кто ласковым голосом почитает мне добрую книжку с красивыми картинками, и я тихонько усну.
Когда я открываю глаза, передо мной на столе стоит коробочка с салфетками. Это наверняка от Моник. Нина положила рядом большую булочку с шоколадом, по виду не имеющую никакой питательной ценности, но зато она специально для меня. Том принес пластиковую бутылочку сока и бумажного краба – это, должно быть, его экземпляр официального письма в новой жизненной форме. Клешнями даже можно шевелить.
Я вытираю слезы, отпиваю глоток сока и учу краба вынимать клешнями кусочки шоколада из булочки. Примерно через час, когда передо мной вырастает небольшая кучка шоколадных крупинок, замечаю, что пришло время ленча.
– Пошли со мной, – зовет Моник. – Я куплю тебе гамбургер.
– Я не люблю мясо.
– Ты совсем закисла, тебе надо развлечься.
Подхватываю сумочку и иду за Моник. Мы направляемся в японский ресторанчик по соседству. Моник заказывает саке.
– Издательство «Всякая всячина»? – удивляюсь я. – Неужели это приличное название для солидной фирмы?
– Пока они не заставляют нас носить футболки с такой надписью, какая разница?
– У тебя нет связей наверху? Нельзя ли как-нибудь разузнать, кого собираются уволить?
– Нет, к сожалению.
Я вздыхаю и смотрю на свое саке. Не думаю, что выпивка сейчас – это хорошая идея. Моник подвигает мне стаканчик.
– Считай, что это горячий бульон, – советует она, и я делаю глоток.
– Очень сладкий бульон.
– Хочешь последние новости? – спрашивает Моник, после того как заказала целое блюдо суши, и вопросительно приподнимает брови. Я делаю то же самое. – Трое наших редакторов уволились сегодня.
– Без выходного пособия?
– Полагаю, они все заранее устроили.
– Подробности.
– Рэчел отправляется на гастроли со своим ансамблем.
– Bay! – восклицаю я. – Она все-таки сделала это.
Рэчел, один из главных редакторов, ей, как и мне, слегка за тридцать; она уже давно играет на ударных в рок-группе «Переводчики». Они выступают у нас на рождественских вечеринках. Каждый член группы говорит как минимум на четырех языках, и они пользуются популярностью.