– Ну и как там «Кисты»? – спрашивает она, используя очередное кодовое название книги про раковые опухоли яичников.
У нее есть подобные прозвища для каждого издания.
– Готова к окончательному монтажу, – сообщаю я.
Моник сверяется со списком книг.
– Это скучно, – бормочет она и между делом довольно агрессивно осведомляется: – Как поживает твой бойфренд? Расскажи что-нибудь интересное.
– У меня нет бойфренда, как и на прошлой неделе.
– Ага, но однажды ты все же порадуешь меня, да?
О личной жизни самой Моник нам известно немного. Моя приятельница Нина однажды видела Моник на улице с пожилым мужчиной, лет пятидесяти – шестидесяти. Моник отряхивала пылинки с рукава его плаща.
– И смеялась при этом, – рассказывала Нина. – Ей это нравилось.
– А как твой бойфренд? – спрашиваю я.
– Ты не захочешь это слушать, – говорит Моник и протягивает мне папку с новым заданием. – Потому что у тебя все слишком хорошо, – сухо добавляет она. Я люблю получать новые задания, поэтому сразу же начинаю листать книгу. – Не спеши, – советует Моник. – Не переутомись.
Мой новый проект представляет собой научную монографию с симпозиума в Норвегии. На первый взгляд задание выглядит довольно привлекательным, поскольку предполагает международные телефонные разговоры с парнем по имени Пер. Любой позавидовал бы. Но тут я замечаю заголовок, и мой энтузиазм несколько убывает – книга посвящена родинкам, тем самым, образованиям на коже.
– Родинки? – поворачиваюсь я к Моник. – Это все, чего я заслуживаю?
– Ты никогда не видела таких миленьких пятнышек, – заверяет меня Моник.
Мы раскладываем фотографии на столе и разглядываем их. Любимая часть работы для Моник. Картинки пронумерованы, поэтому перепутать их не удастся, что позволяет нам расположить фото в порядке «возрастания ужасности».
– Жуть, – бросаю я.
– У моего кузена была такая. – Моник тычет пальцем в особо отвратительное пятно.
– Ой-ей. Он от нее избавился?
Моник вздыхает и качает головой.
– Ух ты, глянь-ка на эту. – Она протягивает фотографию-победительницу. – Похоже на дрянь, замеченную на полу в метро. На такое даже наступить не решаешься – так противно.
Ободряюще похлопав меня по руке, Моник встает.
– Удачи тебе, наслаждайся. – Она прощается.
Вторую половину дня разбираю иллюстрации своей новой книги. Кажется, одна фотография все же потерялась, так что придется предупредить автора в Норвегии. Несколько раз лазаю под стол, желая убедиться, что мы не уронили фото, когда раскладывали их. Если бы это было действительно мерзкое фото, я спросила бы у Моник, не сделала ли она, случайно, копию. У нее есть коллекция самых кошмарных фотографий, опубликованных нашим издательством, и она регулярно демонстрирует ее на вечеринках. Впрочем, желающих посмотреть обычно немного.