Войдя в кабину, Нелл увидела, что Люка уже приступил к лечению Молли. Он был явно в своей стихии, и движения его были целенаправленными и спокойными. Прибывшие медики, судя по всему, знали его и спокойно наблюдали за ним. Нелл тоже слегка расслабилась.
– Сядьте здесь, пожалуйста. – Не отводя глаз от Молли, Люка указал на скамейку в противоположном конце кабины. Подальше от Молли.
Он давал какие-то указания по телефону и медикам на борту, и не нужно было хорошо знать итальянский, чтобы понять, кто здесь главный и что речь идет о тяжелом случае, при котором нельзя терять время.
Холод начал пробирать Нелл до костей, но она не сознавала, что дрожит, пока Люка мельком не взглянул на нее и не пробормотал что-то одному из санитаров. Тогда мужчина набросил одеяло ей на плечи, и она укуталась в него.
Нелл наблюдала за Люкой со смесью благоговения и страха. Ей хотелось, чтобы он держал ее в курсе дела. Он послушал грудь Молли, проверил пульс, измерил давление, постучал по спине, в сотый раз внимательно изучил ее ногти и посветил в глаза.
Потом Барбаро встал и на некоторое время заслонил собой Молли, а когда отошел, Нелл похолодела. Он поставил Молли капельницу. Так много трубочек и проводов тянулось к крошечному тельцу…
– Это необходимо? – выдавила она.
– Я решил ввести антибиотики в качестве предупредительной меры.
Нелл нахмурилась.
– Вы толком не знаете, что с моей дочерью, но накачиваете ее антибиотиками?
– Это наиболее эффективный из всех известных мне способов.
– Из всех, известных вам? Как я могу быть уверена, что вы знаете, что делаете?
– Вы и не можете, – ответил Люка со спокойствием, приводящим Нелл в бешенство.
Она поглядела на Молли. Ее личико было пепельно-серым, а вокруг губ, как и в лунках ногтей, проступила синева. Нелл снова подняла глаза.
– Думаю, вам пора сказать, что с моей дочерью.
– Когда я буду знать наверняка, я скажу вам, но не раньше.
Он не был готов поставить диагноз, который может не подтвердиться. Сначала нужно доставить ребенка в больницу, где будут сделаны все необходимые анализы. Люка Барбаро не привык к тому, чтобы ему не доверяли. Он сегодня еще ничего не ел и не пил, не говоря уж о том, чтобы принять душ или побриться, – и что получил в награду? Женщину, которая ставит под сомнение каждый его шаг, словно он студент-первокурсник!
Если бы девочка не была так плоха, он бы оставил ее на попечении своих коллег на борту «скорой», и пусть бы неугомонная мамаша сводила с ума своими вопросами их, а не его. Обычно он сосредоточивал все свое внимание на пациентах, а их родственники и друзья находились в компетенции медицинских сестер. Они выступали в качестве посредников, отгораживая его от всего, что отвлекало внимание, – таковы были правила. Если Нелл Фостер хочет большего – что ж, ее ждет разочарование.