Судя по всему, он лежал в коридоре кинотеатра, там, где его свалил с ног страшный удар рыжего громилы. Над ним стояли две озабоченные тетеньки среднего пенсионного возраста в одинаковых зеленых пиджаках со значками на лацканах. Эти значки представляли собой черные металлические квадратики, из чего Леня сделал вывод, что тетки — служительницы «Черного квадрата», то ли билетерши, то ли распорядительницы.
— Вот, он уже приходит в себя! — проговорила одна из теток, более доброжелательного вида.
— Вот обрадовалась-то! — вредным скрипучим голосом отозвалась вторая, с узкими, сжатыми в ниточку губами и недоброжелательно горящим взглядом. — Он же тебе сейчас за твою доброту и нахамит! И хорошо еще, если не поколотит! Они, наркоманы эти, такие — только держись! С ними надо ухо востро! Говорю тебе, милицию нужно вызывать, пока не поздно…
— Не надо милицию… — проговорил Маркиз. Он с трудом приподнялся и сел на полу, прислонившись спиной к стене. Все вокруг него медленно покачивалось, как будто он находился на палубе корабля.
— Извините, у меня голова закружилась, сейчас все пройдет, и я уйду… вот вам за беспокойство… — и он протянул билетершам две пятисотрублевые купюры.
— Да что вы, не надо, какое беспокойство… —замахала руками та, что выглядела более доброжелательной.
— Что это ты, Антоновна, за других говоришь! — прервала ее вторая, ловко выхватив деньги из Лениной руки. — Это уж как водится, за беспокойство, известное дело, всегда платить полагается… тоже мне, богачка какая выискалась — от денег отказываться!
— А что, давно я здесь… нахожусь? — озабоченно спросил Маркиз.
Васильевна снова недовольно поджала губы и проскрипела:
— Это мы не знаем, сколько времени вы тут, молодой человек, на полу пребываете, и не очень интересуемся…
— Да что ж ты, Васильевна, так на него наезжаешь, — остановила ее коллега. — Сама же у него деньги взяла, а сама злобствуешь… что у тебя за характер такой! Не зря от тебя родная дочка съехала!
— Моя семейная жизнь ни до кого не касается! — огрызнулась Васильевна. — Со своей дочкой я уж как-нибудь сама разберусь! А ты уж больно добрая! Вот на тебе все и ездят!
— И еще я хотел спросить, — на этот раз Маркиз обращался только к более контактной и сговорчивой Антоновне. — Когда вы пришли, здесь никого, кроме меня, не было?
Он вспомнил последнее, что видел перед тем, как потерять сознание — кулак человека в маске, опускающийся на голову рыжего громилы… после такого удара тот тоже должен был остаться на полу. Да и женщина, которую Маркиз вытащил из зрительного зала…Это лицо с удивительно правильными чертами, причудливый рисунок губ…