Сержант Синичкин продолжал преследование, одновременно по рации запрашивая подкрепление.
Леня Маркиз, не уверенный в благоприятном исходе этого преследования, кратчайшим путем устремился на вокзальную площадь.
Хозяин овчарки, услышав доносящийся с улицы грохот, выбежал из бистро, дожевывая на ходу гамбургер, и бросился к своей собаке.
Овчарка смотрела на него большими выразительными глазами, всем своим видом показывая, что она не виновата в происходящем вокруг беспорядке. А куда девался ее поводок — этот вопрос тоже не к ней. Сосиски в тесте, которые могли бы послужить косвенной уликой ее причастности к происшествию, уже давно были съедены.
Тем временем на привокзальной площади разворачивались другие, но не менее драматические события.
По площади, неуклюже переваливаясь и громко всхлипывая, брела крестьянка неопределенного возраста, облаченная в короткий тулуп с торчащими из него клочьями овчины, перепоясанный потертым кожаным ремешком. Голова ее была обвязана клетчатым шерстяным платком, закрывающим почти все лицо, из-за чего и было трудно определить возраст приезжей. Довершали ее облик стоптанные валенки и зажатый в руке узелок.
Поравнявшись с здоровенным небритым мужиком, который настороженно осматривал припаркованные на площади машины, крестьянка осторожно подергала его за рукав и, еще раз для верности всхлипнув, проговорила:
— Дядечка, а дядечка!
— Чего тебе? — недовольно отозвался детина, пытаясь выдернуть рукав и неприязненно покосившись на дочь полей. — Иди куда шла! Я не подаю! Сама на жизнь зарабатывай!
— Дядечка же! — повторила крестьянка, кулаком размазывая по лицу грязные слезы и не выпуская рукав громилы. — Ну дядечка же!
— Тоже мне, племянница нашлась! У меня такие племянницы на цепи сидят, в будке спят, на луну воют!
— Ой, дядечка, да ты меня послушай! У вас тут все городские такие вредные? Обидеть темного человека ничего не стоит! Я вот корову продала, и морковь продала, приехала к вам в город, мне тетку повидать надо, тетка у меня тут, в городе вашем живет…
— Да отстань ты от меня со своими коровами и тетками! — огрызнулся мужик, пытаясь вырваться. —Только мне и дела тебя слушать!
— Хотела я до тетки на машине доехать, а то я дороги-то не знаю, а на машине-то оно сподручнее, и как раз мужчина ко мне подошел, приличный такой, вроде как вы, сразу видно, что городской…
— Ну? — небритый мужик неожиданно заинтересовался.
— Да только я хотела к нему в таратайку сесть, он мне тут и говорит, что возьмет с меня сто этих… как их… баксов, а я энтих ваших баксов и в глаза-то никогда не видала! Темного человека, конечно, всякий обидеть может… — и крестьянка снова начала всхлипывать.