Страна стала другой, но неулыбчивый покровитель оставался все таким же: неулыбчивым, серьезным и надежным, как скала.
В новых обстоятельствах линия его поведения изменилась. Если раньше он придавал определяющее значение идеологии, то теперь говорил, что на первый план вышли экономика и финансы. И очень вовремя помог своему молодому другу занять заметный пост сначала в финансовом комитете мэрии, а потом – в очень важном Комитете по управлению городским имуществом.
Сам покровитель давно уже перебрался в Москву и водил там дружбу с человеком, которого прежде не допустил бы ни в одну серьезную организацию, не принял бы в партию, не утвердил бы ни на одну стоящую должность.
Новый друг неулыбчивого покровителя был, как раньше выражались, лицом еврейской национальности, что само по себе делало его в глазах Березкина совершенно чуждым, неприятным и подозрительным. Мало того, этот человек, Михаил Львович Ярославский, был капиталистом, миллионером из новых, то есть очевидным классовым врагом, агентом влияния. Именно с такими людьми Березкин боролся всю свою сознательную жизнь, а теперь приходилось действовать в интересах Ярославского, у которого чуждая идеология была написана на лице, выступала изо всех пор…
Но Алексей Игоревич за последние годы стал достаточно гибок и понимал, что в тактических целях, ради решения важнейших задач можно пойти на временный союз с кем угодно – даже с явным классовым врагом. Что он при этом считал важнейшей задачей, главной стратегической целью, ради которой готов был пойти на любые компромиссы, Алексей Игоревич предпочитал не уточнять.
Дело в том, что он уже давно не верил в построение светлого будущего, и его стратегической целью стали большое богатство и большая власть, а такая цель волей‑неволей диктовала и соответствующие средства.
Со своим неулыбчивым покровителем он встречался теперь еще реже, но встречи эти были важны, как никогда. Березкин давно уже просил, чтобы покровитель помог ему с переводом в Москву, где кипела настоящая жизнь и делались настоящие деньги. Покровитель обещал ему, но как‑то уклончиво, часто повторяя, что в Петербурге ему тоже нужен свой человек. Наконец в одну из последних встреч он сказал, что устроит этот перевод, если Алексей Игоревич поможет Ярославскому приобрести один из крупных объектов недвижимости. Сначала задача показалась Березкину несложной: предприятие, о котором шла речь, успешно двигалось к банкротству, после которого провести закрытые торги с заранее предрешенным результатом не составило бы для Березкина труда. Однако, наблюдая за развитием событий и понемногу подталкивая их в нужном направлении, Алексей Игоревич вдруг понял безошибочным чутьем матерого номенклатурного волка, что у него появился неизвестный враг, такой же опытный и хитрый, как он сам, но имеющий перед ним очень важное преимущество: Березкин своего противника не знал и поэтому не мог предпринять разумных шагов, не мог нанести ответного удара.