– Ну и насколько же оно серьезно, это положение? Уорд слегка нахмурился.
– Весьма. После Уотергейта и прочих подобных скандалов граждане рвутся в бой с аморальными явлениями.
– Причем тут секс? Что, эти самые граждане перестали трахаться?
– В их представлении все увязано друг с другом. У тех самых сенаторов, которые прислали тебе повестку, земля горит под ногами, и они непременно постараются отвлечь от себя общественное мнение, подставив кого-нибудь другого.
– Ищут козла отпущения?
– Вот именно.
– Кого-нибудь извне?
– Не в бровь, а в глаз!
– Меня?
– В яблочко! – от восхищения Уорд повысил голос. – Ты представляешь, до чего тонкий расчет?
Официантка на другом конце зала расслышала конец фразы и в тот же миг подлетела к ним.
– Пожалуйста, сэр.
Уорд тупо уставился на предложенный ему счет.
– Спасибо, пока не нужно. Принесите, пожалуйста, два кофе.
Девушка нервно вскинула голову и устремилась прочь. Уорд проводил ее недоуменным взглядом и повернулся к Ксавьере.
– Какой-то у нее помятый вид. Как ты думаешь, почему?
– Боюсь, что дела обстоят как раз наоборот: ее давно хорошенько не мяли.
– Ты хочешь сказать?..
Ксавьера сделала утвердительный жест головой.
– Как психотерапевт со стажем, могу сказать, что мне давно не попадался столь запущенный случай. Ее могут спасти лишь регулярные инъекции протеина.
Уорд усмехнулся и продолжил:
– Вернемся к нашей собственной ситуации. Я считаю, что тебе следовало бы…
– Послушай, Уорд. Я бесконечно тронута твоей заботой, но вряд ли я могу представлять для них какую-нибудь ценность. Наверняка это простая формальность. Америке угрожают вещи посерьезнее того, чем я занимаюсь. И потом, я приношу пользу. В стране энергетический кризис. Чем больше времени люди проводят в постели, тем реже они пользуются электрическими чайниками, тостерами, электрооткрывателями консервов, микроволновыми печами и Бог знает чем еще! Они также меньше раскатывают на автомобилях… Не будем говорить об исключительных случаях. Поэтому я убеждена, что им нет до меня никакого дела. Я всего лишь честный предприниматель, и все, что мне нужно, это чтобы меня не трогали.
Уорд решительно покачал головой.
– Ксавьера, тебе не откажешь в логическом мышлении, и все сказанное тобой – продукт здравых рассуждений. Но мы же говорим о Вашингтоне, а там законы логики бессильны.
– Но что они могут мне сделать?
– Что? Ну, к примеру, примут новый закон, по которому ты лишишься средств к существованию.
– Запрет на секс? Гм… Пробирочное зачатие… А знаешь, это не так уж плохо. Но в таком случае они рубят сук, на котором сидят. Лет через двадцать – двадцать пять в этой стране не останется граждан и некому будет платить налоги.