На той же неделе пришла навестить меня Плаутилла. Должно быть, весть о моем положении дошла до всех.
– Ах, да ты только погляди на себя! Выглядишь ужасно. С лица совсем спала. Впрочем, тебе же всегда нравилось быть в центре внимания. – Но сестра обняла меня так крепко, что я почувствовала: она искренне беспокоится. Плаутилла снова была беременна и ела за двоих. – Бедняжка, – продолжала она. – Ну да ничего – скоро ты будешь попивать сладкие вина и лакомиться жареными голубями. А наш повар пришлет тебе рецепт очень вкусного сливового соуса.
Я почувствовала во рту омерзительную слюну и, помня о своей поразительной меткости в последнее время, задумалась, стошнит ли меня ей прямо на колени или только на башмаки.
– Как поживает Иллюмината? – спросила я, чтобы отвлечься от таких неуместных мыслей.
– О, ей отлично живется в деревне.
– Ты по ней не скучаешь?
– Я ездила к ней в августе. Но там ей гораздо лучше, чем было бы здесь, в городской пыли и духоте. Ты даже не представляешь, сколько детей сейчас гибнет от жары. Все улицы заполнены крошечными гробиками.
– Ты виделась с братьями?
– Ты не знаешь? Лука теперь начальник отряда.
– А что это значит? Она пожала плечами:
– Понятия не имею. Но у него под началом три дюжины «ангелов», и он даже лично встречался с Монахом.
– Я знала, что уж кто-нибудь из нашей семьи непременно пробьется к власти, – заметила я. – А Томмазо?
– Ах, Томмазо! А ты разве не слышала? Я покачала головой:
– Мне нездоровилось.
– Он болен.
– Не забеременел, надеюсь, – сказала я сладким голоском.
– Ах, Алессандра! – И Плаутилла залилась таким смехом, что у нее щеки запрыгали. Мне бы таких запасов жира на много недель хватило, подумала я. Нахохотавшись, она вздохнула. – На самом деле, говоря, что он болен, я имею в виду… – она понизила голос до шепота, – у него язвы.
– Ах, вот как?
– Именно так. Да ты бы видела его теперь! Он весь покрыт язвами. Бр-р! Он заперся дома и ни с кем не разговаривает.
Тут, могу поклясться, впервые за последние два месяца я почувствовала себя немного лучше.
– А где, любопытно, он их подхватил? Сестра опустила глаза:
– А ты не слышала сплетен?
– Нет, – ответила я.
– Про него?
– И что же про него говорят?
– Ой, мне даже стыдно пересказывать. Ну, скажу лишь, что тем, кого обвиняют в таком же грехе, после пыток отрезают носы и сдирают кожу со спины. Ты можешь поверить в подобное?
– Что ж, – вздохнула я, – наверное, грехи должны существовать, иначе Богу не за что было бы даровать людям прощение.
– Бедная наша матушка! – сказала Плаутилла. – Представь себе, какой позор для нее. Она проводит несколько месяцев в деревне, нянчится с отцом, выхаживает его, а потом возвращается домой и узнает, что ее родной сын… Что ж, можно лишь возблагодарить Бога за то, что хоть кто-то в нашей семье живет праведно.