– Верно. Возблагодарим Бога.
– А ты разве не рада, что идешь теперь правильным путем?
– Рада от всего сердца, – кротко ответила я. – А когда матушка вернулась?
В тот же день я отправила Эрилу к матери с просьбой навестить меня. Наша размолвка длилась уже долго, и какова бы ни была истина – знала она правду о моем муже или нет, – теперь я нуждалась в ее здравомыслии. А о том, что она может принести мне какие-то вести о художнике, клянусь, я подумала лишь позже.
Я постаралась подготовиться к ее визиту. Эрила одела меня. Я велела ей поставить два стула в скульптурной галерее. Ветерок обдувал это просторное помещение, и я подумала, что она должна оценить прохладную красоту камня посреди знойного пекла. Мне вспомнился день, когда мы с ней сидели у меня в спальне и говорили о моем замужестве. Тогда тоже стояла жара, хоть и не такая страшная.
Эрила провела ее в галерею, и, встретившись, мы долго глядели друг на друга. Она постарела за те месяцы, что мы не виделись. Ее некогда безупречно прямая спина начала чуть заметно горбиться, и хотя мать по-прежнему оставалась красивой женщиной, мне показалось, что в глазах у нее немного потускнел прежний огонек.
– На каком ты месяце? – спросила мать, и я поняла, что мой вид потряс ее.
– Последние месячные были у меня в начале июля.
– Одиннадцать недель. О! Ты пробовала мандрагору с семенами?
– Э… нет. Это, пожалуй, единственное, чего я не пробовала.
– Отправь за ней Эрилу. Я сама приготовлю тебе напиток. Почему ты не посылала за мной раньше?
Но у меня не было сейчас сил пускаться в этот разговор.
– Я… я не хотела тревожить вас… Она оказалась смелее меня:
– Нет. Это не причина. Ты так яростно нападала на меня. Если помнишь, я не заставляла тебя выходить за него.
Я нахмурилась.
– Нет, об этом нужно поговорить. Если мы будем молчать, что нас ждет дальше? Скажи мне… Если бы я тогда знала – а я не знала! – но пускай даже я знала бы… Это бы тебя остановило? Ты же так рвалась на свободу.
Я не задумывалась об этом раньше. Действительно, как бы я поступила, если бы все знала заранее?
– Не знаю, – ответила я. – А вы вправду не знали?
– Дитя мое, конечно, я не…
– Но вы же видели его раньше, при дворе. И вы так странно повели себя, когда я об этом упомянула. Я…
– Алессандра, – жестко оборвала она меня. – Не все обстоит на деле так, как представляется на словах. Я была тогда совсем молода. И, несмотря на всю свою ученость, я была очень невежественна. Во многих отношениях и касательно многих вещей.
Как и я, подумалось мне. Значит, все-таки она не знала.
– А когда вы узнали? – спросила я тихо.