– Вот так, – сказал доктор, пальцем прижимая ватку с эфиром к руке Мартины, – вам скоро станет лучше, увидите.
– Но я совсем здорова, доктор. Ведь не существует уколов от несчастья… Развяжите меня, пожалуйста, этот хам со мной так гнусно обошелся…
– Конечно! И вы приляжете отдохнуть, не правда ли?
Он развязал Мартину и помог ей лечь. Она почти тут же забылась, а доктор направился к Даниелю, ждавшему его в гостиной.
– Ну как? – обеспокоено спросил Даниель. – Что, по-вашему, с ней?
– Здесь нет телефона? Надо вызвать скорую помощь… Я спущусь вниз и позвоню, пока она спит.
Доктор бегом спустился по лестнице. Он, по-видимому, считал случай серьезным. Значит, это не симуляция? Почему он ему не ответил? Даниель попытался навести кое-какой порядок во всем этом хаосе, поднял стулья, вытер воду, натекшую из опрокинутых ваз, вымел осколки, подобрал растоптанные, осыпавшиеся розы…
В спальне, тяжело дыша, спала Мартина. Даниель подобрал ее вещи, чулки, нижнюю юбку… Убирать он не умел… Держа в руках платье Мартины, Даниель смотрел на нее: она лежала на спине, ему виден ее профиль с влажной щекой, с растрепанными черными волосами, она была неслыханно хороша, такие женщины встречаются только на постаментах, в зелени парков. А тут живая женщина, Мартина, девочка-пропадавшая-в-лесах, та самая, что поджидала его на деревенских улицах. Мартина, от рождения такая брезгливая, но вместе с другими детьми спавшая на гнилой соломе, в то время как по их немытым телам бегали крысы… Мартина, ждавшая под дверью, пока мать примет очередного мужчину. Мартина из фосфоресцирующего сна, которая пошла за ним, ни о чем не спрашивая, и работала как одержимая, чтобы купить плетеные кресла, и все эти блестящие вещи, и эластичный пружинный, матрас. Мартина, которая ни разу не взглянула ни на одного мужчину, кроме него… Даниель с трудом удержался, чтобы не застонать, выронил платье Мартины, кинулся в кухню и подставил голову под кран.
Где-то в комоде должна лежать чистая рубашка… Он возвратился в спальню и, как вор, выдвинул ящик. И опять он попал не туда, куда нужно! Это был ящик Мартины, в нем аккуратно разложены надушенные кружевные тонкие вещи, шелковый атласный мешочек для чулок и второй такой же для носовых платков… и среди всех этих изящных вещей фосфоресцирующая богоматерь, Даниель наскоро задвинул ящик, открыл другой, нашел свою рубашку и вернулся в кухню.
Не станет же он плакать! От жалости, от злобы, от волнения. Даниель побрился и сразу почувствовал себя лучше. Куда он запропастился, этот доктор? Вот хлопнула дверь лифта. Даниель поспешил открыть, прежде чем доктор успеет позвонить.