– Ну так, – сказал доктор, – карета будет здесь через полчаса… Теперь объясните мне, что произошло?
Даниель повел доктора в гостиную с плетеными стульями, оставив дверь в спальню открытой, чтобы видно было Мартину, лежавшую в постели. Хотя доктор не намного старше Даниеля, ему никак не больше тридцати, но Даниель со своей круглой головой и волосами, подстриженными бобриком, походил на школьника, вызванного к директору…
– Что произошло? Мы живем вместе уже около десяти лет, а знаем друг друга с детства… И вот, когда я сказал, что хочу развестись с ней и жениться на другой, она точно с ума сошла. Это продолжается со вчерашнего дня. Ночью, после снотворного, она уснула. А потом все началось сначала.
Мартина спала. Доктор достал ручку и стал задавать обычные вопросы… возраст, болезни, дети… Прежде чем перейти к интимным подробностям, он извинился за нескромность. Более детальный разговор отложили. Ее увезут и подвергнут электрошоку… потом видно будет. Не исключен психоанализ…
– И вы действительно верите, что любовь поддается лечению?
Доктор ничего не ответил. Быть может, он счел Даниеля чересчур самонадеянным? Но надо было одеть Мартину, чтобы отвезти в больницу. Они принялись за это вдвоем.
– Простите меня… – сказал доктор, перекрещивая большую шаль на груди у все еще спавшей Мартины, – но с чисто эстетической точки зрения… мне никогда не приходилось встречать женщину более совершенную… Еще раз простите мою нескромность, но… странно, что она не смогла вас удержать…
– Я нашел женщину менее совершенную, – ответил Даниель, – надо думать, что именно это мне и нужно. Нужно во что бы то ни стало.
Раздался звонок – прибыла карета скорой помощи.
Пока Мартина находилась в «доме отдыха», Даниель уехал в Калифорнию. Столько хлопот – адвокат, суд… А ему надо было ехать во что бы то ни стало; когда Мартина выйдет из лечебного заведения, с ней свяжется адвокат и все уладится и без Даниеля. Он испытывал денежные затруднения; расходы, связанные с разводом, плата за лечение Мартины… Даниель не хотел просить денег у отца, а социальное страхование возмещало только незначительную часть расходов на лечение. Не помещать же Мартину в больницу! В результате ему пришлось сесть на грузовое судно, как эмигранту, в этом помог Жан, хотя и сам едва выкручивался. Не то Даниель пошел бы пешком по водам океана, так невыносима ему была разлука с Марион.
Его поведение вызвало всеобщее осуждение. Донель старший и Доминика приняли известие о его намерении развестись с обычной сдержанностью, и только то, что будущая его жена – иностранка, вызвало хмурое удивление. Мартина давно уже перестала для них существовать, она не вошла в семью, не разделила их страсти к розам, но сообщение о ее болезни огорчило их. «Твое решение, как видно, бесповоротно, – сказал Даниелю отец, – однако столь необычная сила чувств Мартины накладывает на тебя известные обязательства…» Доминика молчала, но глаза ее наполнились слезами.