Часть, куда я попал служить, отличалась от всех прочих частей специального назначения тем, что она была укомплектована боевой техникой и процентов на девяносто девять офицерами пехотных и танковых подразделений. Это была ссылка. Никогда не отличавшийся высокой воинской дисциплиной, здесь я решил откровенно «забить» на службу. Тем более что тогда в отряде командиры групп имели средний стаж офицерской службы лет по восемь-десять и служить уже абсолютно не рвались. Занятия за них, а, соответственно, теперь и за меня, с личным составом проводили сержанты. Мы же, определив пункт сбора после занятий, спокойно шли пить пиво.
Неделя прошла плодотворно. Близилась суббота, которая обещала быть не менее интересной.
Напомню, что в армии суббота – это парково-хозяйственный день. В спецназе, где никогда не было боевой техники, он посвящен наведению порядка в казармах и на прилегающей территории, а также выполнению других хозработ по плану старшины, который и занимался с нашим личным составом. Нет, день, как и положено, начинался с построения, но после него офицеры, которым делать было просто нечего, разбивались на группы по интересам и шли, кто пить пиво, кто писать пулю, а кто совмещать и то, и это. Суббота в спецназе – это, как во всем цивилизованном мире, начало уикэнда.
Но это только в нормальном спецназе. В отряде, где по штату имелась боевая техника, суббота была посвящена ее обслуживанию и офицеру положено было при этом присутствовать. Быть, так сказать, организатором и вдохновителем этого процесса. Откуда было это знать мне, рафинированному спецназеру, имеющему диплом референта-переводчика с английского.
Только я собрался после построения совершенно, как мне предполагалось, законно выпить три литра запланированного пива, как меня окликнул комбат и без обиняков предложил мне посетить парк боевых машин, где заняться приемкой вверенных мне трех БМП-1. Это был «облом». На КПП стояли старшие товарищи и делали недвусмысленные знаки, предлагая посвятить субботу ранее намеченному. Комбат же, видимо, заметив их, стал более жестко ставить задачу, определяя все, вплоть до времени доклада об исполнении. Надо было принимать радикальные меры и я включил «на полную» систему «Дурак».
– Товарищ капитан, мне на технику никак нельзя, – заявил я совершенно серьезно.
– Это почему? – искренне изумился комбат.
– У меня на запах бензина аллергия, – меня несло, как Остапа Бендера.
– А БМП-1 заправляются соляркой, – сказал комбат, еще ничего не подозревавший. Это было для меня новостью, но отступать было поздно.