– Нормально, – проговорила Катя, направившись к калитке.
Родимцев с Аллой за ее спиной украдкой переглянулись. Умная девочка Катя, но с характером. И таким, что неизвестно, в кого и пошла. Если что вбила себе в голову, то держись. Ни за что не отступит.
Все трое вошли в дом. Алла уже разогрела в микроволновке ужин, сразу усадила Катю за стол. Родимцев неловко присел в углу, вытер лоб платком.
Катя из принципа даже шмыгать носом перестала, чтобы не выказывать перед Аллой свою слабость. Словно чужие они, хотя вроде бы одна семья. Родимцев покомкал в руке платок, вздохнул тягостно и поднялся:
– Ну что, поеду я?
– Да, Леша, езжай, тебе ведь завтра на работу. Спасибо тебе за все.
– До свидания, дядя Леша, – повернула голову Катя.
Родимцев поспешно попрощался и выскочил на улицу. Атмосфера, конечно, в доме Богдановых – хуже не придумаешь. И беда нежданная, и неприязнь старая, и непонимание – все сплелось в один узел.
Родимцев оглянулся украдкой за воротами, сел в джип и уехал. А в доме тем временем нежданное потепление наметилось.
Пока Алла на стол накрывала, Катя ее волей-неволей разглядывала. Очень красивая Алла Борисова женщина и очень стильная. Стройная, фигуристая, с тонкой талией и пышными волосами. Кажется, только-только с подиума сошла.
Одета безукоризненно, словно не дома на кухне хлопочет, а на благотворительный прием собралась. Губки умело подкрашены, прическа в идеальном состоянии, ни единой пряди выбившейся.
Только за всем этим такой надлом внутренний чувствуется, такое отчаяние, что Катя как-то сразу внутренне смягчилась. Женщина ведь она, хоть и молоденькая совсем. Поэтому и заметила то, чего мужику вовек не разглядеть.
Под глазами у Аллы огромные черные круги залегли. Замазала их Алла тональным кремом, припудрила, чтобы скрыть, но Кате эта женская уловка прекрасно известна.
Говорить она за едой ничего не стала, но впервые за все время почувствовала к молодой жене отца что-то вроде симпатии. Сразу видно, жутко страдает Алла, но горе свое напоказ старается не выставлять.
Так они и сидели молча на кухне – две осиротевшие женщины. Одна совсем молоденькая, другая чуть постарше.
Им бы разрыдаться, выплеснуть свое горе в слезах. Но где там – обе гордые, обе предпочитают свои эмоции не показывать.
– Спасибо, – отложила вилку Катя. Подумала немного и добавила: – Очень вкусно.
– Пожалуйста, – сказала Алла. – Ты как добралась, нормально?
– Нормально.
– Ты меня извини, пожалуйста.
– За что?
– За то, что я тебе своим звонком горе доставила. Может, лучше было бы, чтобы ты не знала об этом пока. Но я решила, что так будет правильнее, ты ведь уже совсем взрослая.