Зазвонил аппарат внутренней связи. Стэли нажал на кнопку и сказал:
— Да?
— Мистер Стэли, тут двое каких-то мужчин требуют встречи с вами.
— Кто они такие?
— Они, э-э, они оба по фамилии Верноны.
Он снова нажал кнопку и сказал:
— Пусть войдут.
Стэли взглянул на Лумиса:
— Черт, это близнецы Верноны. Боюсь, их сильно расстроит история с Максом.
Не дав Лумису ничего ответить, Сьюзан спросила:
— Это что, братья убитого?
— Хай и Норм Верноны. Знаете их?
Сьюзан помотала головой:
— Я слышала, что...
— Они обретаются в Вегасе со времени его основания, — перебил ее Стэли. У него была гнусная привычка перекрикивать собеседников — очень уж ему, видимо, нравился собственный голос. — Они родились и выросли в этом городе. Живут сами по себе, где-то в пустыне. Они держат половину этого чертова города, а второй половиной тоже благополучно помыкают.
Сьюзан поднялась с кресла и одернула юбку:
— Ну, мной-то они помыкать не станут.
Стэли улыбнулся:
— А знаешь, Мэл, я думаю, она права.
Лумис промолчал. На лице у него не мелькнуло ни тени улыбки.
Сьюзан взглянула на Гарольда. Он продолжал сидеть, и было похоже, что вот-вот заснет. Господи, боже.
Двери лифта открылись, и в офис ввалились два настоящих ковбоя в соответствующих нарядах и широкополых ковбойских шляпах коричневого цвета. Сьюзан сразу заметила, что сросшаяся бровь была их с Максом семейной чертой. У его братьев бровь тоже шла сплошной полосой, только была не черной, а седой и кустистой. Кроме того, оба брата отращивали усы, так что получалось, что их лица делились на три части двумя серыми полосами. Братья были абсолютно одинаковыми, только один из них носил очки с толстыми стеклами в черной оправе.
— Бог ты мой, Кен, — начал с порога тот, что был в очках, — объясни мне, как такое могло произойти в твоей гостинице?
— Успокойся, Хай. Мы тут были бессильны. Макс, похоже, подцепил какую-то бабу в баре, привел ее к себе в номер. Она его там убила. Никто ничего не видел — не слышал.
— Что? Баба? — завопил другой брат. — Нашего младшенького убила баба?
— Похоже на то, Норм. — Стэли опять взялся за пульт и отмотал пленку назад.
— Вы же знали Макса. Бегал за каждой юбкой. А в этот раз, видите как, с девкой не повезло.
Братья Верноны что-то бормотали и сыпали проклятьями. У того, что был в очках, Хая, задрожала крупная нижняя губа: казалось, еще немного, и он заплачет. Сьюзан поежилась. Самое ужасное в работе в «убойном» отделе — это общение с родственниками убитых, когда приходится приносить в дом страшную весть, каждый раз видеть горе.
Стэли нажал на кнопку как раз вовремя: на экране застыли изображения Макса Вернона и той женщины у самого входа в номер.