Раздался всего один гудок, и резкий голос сказал:
— Главное полицейское управление Адамс-порта. Говорит сержант…
Нэнси хотела попросить шефа, но вдруг поняла, что разговаривает с пустотой. Она встряхнула телефон.
— Не работает, — сказала она. — Телефон не работает.
Берни Миллс взял у нее трубку.
— Не работает, да. И неудивительно. Наверное, в половине домов нет связи. Шторм.
— Отвезите меня в участок. Нет, поезжайте вы, вдруг телефон заработает и Майкл снова позвонит… Пожалуйста, поезжайте в участок… или кто-то есть снаружи?
— Вряд ли. Телевизионщики тоже поехали в участок.
— Тогда езжайте. Мы останемся здесь. Скажите, что звонил Майкл. Попросите их привезти Роба Леглера сюда. Мы будем ждать.
— Я не могу вас оставить.
— Нэнси, почему вы уверены, что это был Майкл?
— Я уверена. Дороти, пожалуйста, поверьте мне. Я уверена. Это был Майкл. Сколько ехать до участка на машине? Пять минут. Вас не будет всего десять минут — заставьте их привезти сюда Роба Леглера. Пожалуйста.
Берни Миллс напряженно думал. Шеф приказал оставаться здесь. Но поскольку телефон вырубили, звонить никто не будет. Если он привезет Нэнси с собой, шефу это может не понравится. Если он уедет один и сразу вернется, его не будет всего десять минут, а если звонил действительно ребенок и он не сообщит об этом…
Сначала он хотел отправить в участок Дороти, но потом отказался от этой мысли. Дороги слишком скользкие. А она так расстроена, что, скорее всего, разобьет машину.
— Хорошо, я поеду, — согласился он. — А вы оставайтесь здесь.
Решив не тратить время на одевание пальто, он выбежал из черного входа и бросился к патрульной машине.
— Дороти, Майкл знает, где он, — сказала Нэнси. — Он сказал: «Мы в…» Понимаете, если вы на улице или на дороге, то говорите: «Мы на шоссе 6А», или «Мы на пляже», или «Мы на корабле», но если вы в доме или магазине, то говорите: «Мы в доме Дороти», или «Мы в папином кабинете». Вы понимаете, что я хочу сказать? Дороти, ведь об этом можно как-нибудь узнать. Я все думаю, думаю… Должно быть что-то… какой-то способ узнать. И он сказал, что Мисси плохо. Утром я чуть не оставила ее дома. Я думала, что слишком холодно, слишком ветрено… Но я не люблю, когда они болеют, не люблю обращаться с ними, как с малышами, и теперь я знаю почему. Это из-за Карла, из-за того, как он осматривал их… и меня. Он был болен. Сейчас я это понимаю. Вот почему я разрешила Мисси выйти на улицу. Было сыро и слишком холодно для нее. Но я подумала — всего на полчаса. Я дала ей красные варежки с рожицами и велела не снимать, потому что холодно. Помню, еще подумала, что на этот раз у нее одинаковые рукавички. Но одну она потеряла на качелях. О боже, Дороти, если бы я их не выпустила гулять! Если бы я оставила их дома, потому что она заболевала… Но я не хотела думать об этом… Дороти!