- Ну, что теперь скажете?
- Ничего.
Кайзер кивает, открывает свой чемодан, вынимает костюм Пракка и спрашивает:
- Но этот костюм вы узнаете?..
- Да.
- Вы дали его, чтобы я отвез в Вену...
- Да.
- Значит, вы больше не отпираетесь?
- От чего я больше не отпираюсь?
Кайзер берет светокопию со стола и сворачивает ее:
- От того, что вы пытались переправить со мной эту бумагу в Вену...
- Я не понимаю вас.
Кайзер принимает вид полицейского комиссара, который близок к цели.
- Вы тщательно вшили бумагу вот сюда, - он показывает распоротую подкладку пиджака Пракка, - и, уж конечно, лучше меня знаете, какое значение имеют эти формулы для некоего физика-атомщика... в русском секторе Вены!..
- Вы сумасшедший?
- Нет. Я более чем убежден, милейшая, что вы и сегодня еще занимаетесь шпионажем, вернее, что вы снова занялись шпионажем...
Я ошеломленно смотрю на распоротый шов пиджака Пракка.
- Кто-то решил сыграть со мной дурную шутку, - говорю я тихо, - очень дурную шутку...
Кайзер сохраняет комиссарскую интонацию:
- Трюк вскрылся при проверке на границе. К моему, а еще больше вашему счастью, при этом присутствовал мой друг майор Бредли. Он поручился за меня. И по моей настоятельной просьбе согласился - пока! - воздержаться от доклада по инстанциям... Что будет дальше, зависит от меня, госпожа Чехова!..
Последнее замечание Кайзера вернуло мне способность рассуждать хладнокровно: человек предлагает мне голливудский контракт и между прочим охотится за шпионами... Что бы это значило? Какой должна быть моя реакция? Я, само собой разумеется, должна была бы вышвырнуть его и заявить в полицию. Естественно...
Но в эти времена все неестественно. Господствует оккупационное право одностороннее право, мягко говоря... А Кайзер - американец.
И тем не менее я спрашиваю его, что он, как представитель "Парамаунта", имеет общего с "атомным" шпионажем.
- Сам по себе ничего, - бойко отвечает он. - Но я должник перед моим другом майором Бредли и хочу как можно быстрее внести ясность в это сомнительное дело. Кроме того, я, как предъявитель костюма Пракка, по вашей милости попал в двусмысленное положение. Я, бывший солдат и сотрудник разведки, этого потерпеть не могу.
В последующие дни Кайзер обшаривает каждый квадратный метр театра и моей квартиры.
После этого заявляет, что теперь убежден в том, что я была без моего ведома вовлечена в контрабандный провоз документов. Некоторые признаки указывают на то, что определенные люди очень тонко воспользовались моим именем и моими контактами. Уже несколько дней за мной ведется наружная слежка неизвестными лицами, люди Си-ай-си* будто бы установили, что это, скорее всего, русские.