Пока же я гостья совсем другого политика, человека, который собирается восстановить репутацию Германии на международной арене, - рейхсминистра иностранных дел Густава Штреземана.
Три-четыре раза доводилось мне разговаривать с ним на приемах. Он не только дипломат старой школы, тонкий ценитель искусств, социалист по духу и на деле, но любезный и в личном общении обворожительный человек.
Россия интересует его. Все, что я могу рассказать о своей родине, как мне кажется, весьма для него важно. Штреземан намекает, что независимо от антагонистических политических систем Германия - "страна Центральной Европы" и Россия - "страна, где встречаются Европа и Азия" не имеют права враждебно противостоять друг другу.
Штреземан позаботился и о том, чтобы я получила германский паспорт.
ВСТРЕЧА С АМЕРИКОЙ
Что касается моих дел в кино, там то густо, то пусто.
Существует горькая, но меткая поговорка: "Каждый артист настолько хорош, насколько хорош его последний фильм". Это означает, что если последний фильм "проходит", делает сборы, то все в порядке. Если же фильм не принят публикой, то есть недостаточно хорошо окупается, то сам актер, как бы замечательно он ни сыграл, теперь уже "не хорош" - не хорош для последующего успеха, которого жаждет и который необходим любому продюсеру.
Я плыву на огромной океанской "Европе" в Нью-Йорк. "Юнайтед артистс" пригласил меня в Голливуд. Сижу со знакомыми за завтраком. Как и каждый день с момента отплытия, на столе рядом со мной стоит букетик живых фиалок, доставляемых фирмой "Flores Europae"* от неведомого поклонника.
От кого же?
Я перебираю в уме обожателей - тех, кого воспринимаю всерьез. Вечно увлекательная игра.
Болтовню знакомых я слушаю не очень внимательно. Они замечают мой рассеянный взгляд, брошенный на фиалки, и понимающе улыбаются: каждая женщина остается дочерью Евы...
Стюард приносит мне телеграмму. Сначала я не обращаю на нее внимания. "Список почитателей" уже сведен до минимума, до одного господина. "Это от него", - радуюсь я, вскрываю телеграмму, читаю ее - и оказываюсь грубо исторгнутой из мира своих фиалковых грез.
Мама лаконично сообщает: "Фильм Два галстука освистан - тчк - оставайся там - тчк".
Добрая мама! Она боится этого "правила последнего фильма" - ведь и она познакомилась с ним. Мое настроение, навеянное букетиком фиалок, сразу портится... А я так гордилась именно этой ролью. Я отбивала чечетку во фраке и цилиндре и пела и выглядела, как мне казалось, совсем недурно. Моим партнером был знаменитый певец Михаэль Бонен. Это была экранизация пьесы, поставленной в "Берлинском театре" как ревю с участием Марлен Дитрих и Ханса Алберса. Фильм заканчивался песней Михаэля Бонена: