Что из этого он может сказать ей? Он поднял глаза на Хью Тейлора.
— Моя жена очень расстроится.
Хью кивнул:
— Я понимаю. Мистер Петерсон полагает, что ей можно доверить правду. Но информация не должна стать достоянием общественности. Мы не хотим спугнуть похитителя. Или похитителей.
— Я понимаю.
— Две жизни зависят от того, будете ли вы все вести себя как ни в чем не бывало.
— Две жизни… — Дора Люфтс разразилась сухими, мучительными рыданиями. — Мой маленький Нил… и эта красивая девушка. Не могу поверить в это… после миссис Петерсон…
— Дора, замолчи, — умоляюще попросил Билл Люфтс.
Роджер видел, как лицо Стива исказилось от боли.
— Мистер Перрис, вы знаете мисс Мартин? — спросил Хью Тейлор.
— Да. Я виделся с Шэрон несколько раз и здесь, и у себя дома. А сейчас можно мне пойти к жене?
— Конечно. Мы хотели бы спросить ее об этой машине. Со мной еще один агент. Я мог бы послать его с вами.
— Нет. Я лучше пойду один. Она плохо себя чувствует и очень привязана к Нилу.
«Я просто поддерживаю разговор, — подумал Роджер. — Поверить не могу. Не верю. Стив. Как Стив это вынесет?» Он с сочувствием посмотрел на молодого человека. Внешне Стив выглядел спокойно, но отпечаток невыносимого страдания, который начал исчезать в последние месяцы, снова проявился в серой бледности, глубоких морщинах на лбу, напряженной линии рта.
— Хочешь кофе, Стив? — предложил он. — Мне кажется, тебе не помешает.
— Можно и кофе…
Дора подняла голову.
— Я сварю кофе… и приготовлю сэндвичи. Боже мой, как подумаю… Нил… и зачем только я пошла в кино? Если что-нибудь случится с мальчиком, я не вынесу, просто не вынесу!
Билл Люфтс закрыл жене рот рукой.
— Хоть раз в жизни заткнись! — рявкнул он. — Заткнись! — В его голосе прорвались и свирепость, и горечь. Роджер заметил, что Хью Тейлор напряженно изучает эту пару. Люфтсы? Он их подозревает? Нет. Никогда. Не может быть.
Он уже вышел в прихожую, когда в дверь позвонили. Все вскочили, один из агентов за секунды преодолел расстояние от кухни до входной двери и открыл ее.
На пороге стояла Гленда. На ее лице и волосах таял снег. На ногах были атласные шлепанцы. Единственной защитой от мокрого пронзительного ветра служил розовый шерстяной халат. Лицо покрывала мраморная бледность. Зрачки безумно расширились. В руке она сжимала листок бумаги. Ее трясло.
Роджер бросился к ней, подхватил, пока она не упала. Прижал к себе.
— Роджер, звонок, телефонный звонок. — Она рыдала. — Он заставил меня записать. Заставил перечитать ему… Сказал, запиши правильно… а то… Нил…
Хью выхватил у нее листок и прочитал вслух: