– Не хотите же вы меня уверить в том, что «боксеры» не убивали? Чем же они тогда занимались?
– Они никогда не принадлежали к последователям Будды. И тем не менее, иные из них успешно освоили этот метод борьбы, тогда как другие распространили в Китае искусство японских самураев под названием «дзю-до». Они считали, что им пригодятся любые методы боя в борьбе за изгнание иноземцев и освобождение от них Поднебесной.– И вы тоже освоили это искусство? – все больше изумлялся полицейский. – Неужели в вашей стране принято обучать этому девушек из высшего общества?
– Нет, но было время, когда я завидовала жизни молодых мужчин, а императрица, которой это стало известно, немало над тем потешалась. Она-то и обучила меня многому. Если хотите, это своего рода гимнастика.
Ненадолго воцарилась тишина, прерванная деликатным покашливанием комиссара.
– Кха-кха!.. А не могли бы вы преподать мне небольшой урок вашего мастерства?
На этот раз удивилась Орхидея. Она была даже несколько смущена.
– Но я... понимаете, я невольно могу причинить вам боль...
– Не опасайтесь ничего, ведь именно я прошу вас об этом, – заявил Ланжевен, все еще уверенный в том, что это хрупкое создание в данном случае водит его за нос, так что лучше всего прижать ее к стенке.
– Ну если вы так настаиваете, подымайтесь...
Орхидея приблизилась к вставшему с кресла комиссару, отвесила ему церемонный поклон, а затем резко схватила его за руку. Через секунду старший комиссар Ланжевен беспомощно распластался всем своим телом на ковре, еще не понимая, что с ним произошло. Склонившись над ним, Орхидея помогла ему встать.
– Надеюсь, я не причинила вам серьезного вреда? – обеспокоенно спросила она, не скрывая, однако, удовольствия от одержанной ею победы.
Всего через несколько секунд, вернувшись в спасительное кресло, комиссар принимал из рук своей очаровательной победительницы бокал доброго портвейна. Наконец, придя в себя, он заговорил снова:
– Приношу вам свои искренние поздравления. Скажите, а знал ли ваш супруг об этих ваших... талантах?
– О да, это его немного забавляло, но я никогда не соглашалась помериться с ним силами. Он был очень ловким, очень сильным, а главное, он был моим Господином!
Благоговение, прозвучавшее в ее голосе, не ускользнуло от чуткого слуха полицейского.
– Вернемся к покушавшимся на вас бандитам. Могли бы вы их описать?
– Было уже темно. К тому же, на них были надеты шляпы с широкими полями, но я попытаюсь... Но теперь я почти уверена, что они разговаривали с корсиканским акцентом.
Пока Орхидея пыталась описать своих обидчиков, Ланжевен думал о том, что он все больше запутывается в этой истории. Теперь непонятно откуда возник целый корсиканский клан! Как будто мало было причастности к ней пресловутой Пион и целой банды ее китайцев. Какая же связь могла существовать между всеми этими людьми? В любом случае несомненным являлось то, что вдове Бланшара угрожает куда большая опасность, чем он об этом думал ранее. Он даже ощутил нечто вроде угрызений совести. Разве он не предоставил ей полную свободу передвижения как раз для того, чтобы она послужила им приманкой? Даже если она умеет защищать себя, – а уж в этом-то он только что убедился – ему становилось не по себе от одной мысли о том, что столь красивая женщина может погибнуть так же, как Гертруда Муре, или, того хуже, как Люсьен.