– Напротив, вы наверняка ожидали моего прихода, – заметил он. – А теперь расскажите мне все!
– О чем?– О том, что случилось в больнице. Инспектор Пенсон...
– ...который следил за мною...
– ...который следил за вами, рассказал мне, что вы видели Муре еще до того, как она умерла.
– Она умерла?
– Как раз в тот момент, когда я появился у ее изголовья. Медики поведали мне, что она сказала вам что-то, чего они не поняли. Я хочу, чтобы вы воспроизвели мне каждое ее слово!
– Я тоже не поняла то, что она сказала. Во-первых, она обозвала меня «китаянкой», еще мне запомнилась ее полная ненависти интонация, она бормотала что-то неразборчивое, из чего мне запомнилось слово «все», но этот ее бред слышала не только я, но и весь окружавший ее врачебный персонал.
– Они не обратили внимания на ее слова. Их целиком занимала задача по спасению умирающей, а вы им, кстати, мешали.
– Я ушла почти сразу, предупредив об этом инспектора Пенсона. В свою очередь, я хотела бы узнать, кем была та пожилая женщина, которая посетила Гертруду незадолго до меня и, судя по всему, принесла ей шоколад?
– Откуда же мне знать? Мне описали ее как старую женщину маленького роста, одетую во все черное и с прической простолюдинки. Медсестра заметила, что у нее корсиканский акцент. В общем, сведения более чем скудны. Может быть, удастся узнать что-нибудь ценное, проведя анализ оставшегося в коробке шоколада. Между прочим, коробочка дорогая, отделанная бархатом, только вот имя владелицы магазина, в котором она куплена, тщательно содрано со дна... О чем это вы задумались?
– Я спрашиваю у самой себя... Как звучит этот самый корсиканский акцент?
– К чему бы такой вопрос?
– Постарайтесь на него ответить. Может быть, мне все же есть о чем рассказать вам.
Ланжевен постарался максимально правдоподобно передать манеру разговора жителей Корсики. Однако попытка вызвала у хозяйки дома искренний смех. Понимая, что он только поставил себя в смешное положение, комиссар заметил:
– Мои коллеги из Марселя смогут изобразить этот акцент гораздо лучше. А теперь я слушаю вас?
И Орхидея рассказала ему об агрессии, которой она подверглась при выходе из больницы Сальпетриер, и о том, как она в последний момент смогла вырваться из лап преступников. Ланжевен слушал ее, не скрывая своего интереса. Когда же она объяснила ему, каким образом она разделалась с бандитами, на лице его появилось искреннее изумление.
– Вы что, хотите сказать, что владеете боксом, – воскликнул он, дослушав ее рассказ до конца.
– Если вы имеете в виду бокс в специальных перчатках, то, конечно, нет. Но те, кого вы у нас в Китае называли «боксерами», развили в себе способность к телесным упражнениям и акробатике именно такого рода. Эта традиция восходит еще к ученикам Будды, который, если это вам известно, запрещал применять оружие и уничтожать любую жизнь, даже жизнь насекомого...