Всегда он встречал Антуана широко улыбаясь и храня олимпийское спокойствие. На этот же раз бросился ему на шею, увидя в прихожей:
– Господи, месье приехал!.. Какая радость! Поистине небо внушило ему мысль приехать именно сегодня!
– Что с вами случилось, Ансельм? Я не привык, чтобы вы так горячо выражали чувства, по-моему, вы не очень-то баловали меня любовью.
– Ну конечно, мы оба не сентиментальны. А на этот раз у нас случилось чудовищное несчастье. Трагедия!.. Как вижу, месье уже в курсе, – сказал он, забирая газету у Антуана, державшего ее под мышкой.– Какой ужас!.. Бедняга Бланшар!..
– Вы уже в курсе, думаю, что в убийстве обвиняют его жену?
– Да... и признаюсь, что ничего не понимаю. Такая милая дама, и она, казалось, так его любила!..
– Давайте попробуем разобраться. А сначала наберите-ка мне ванну, слетайте за моим багажом на вокзал, а потом соберите другой чемодан. Сегодня вечером я уезжаю в Марсель.
Пока наполнялась ванна, Антуан позвонил в железнодорожную компанию, чтобы забронировать место в спальном вагоне. Затем принял ванну, перекусил и возобновил разговор с Ансельмом, который между тем уже вернулся с его багажом.
– Мне бы хотелось знать, что вы думаете по поводу Гертруды и Люсьена, прислуги семьи Бланшаров. Вы их должны знать, потому что мы вместе провели как-то у них несколько дней, когда мадемуазель Депре-Мартель находилась в моем замке[3].
При упоминании имени молодой девушки лицо Ансельма расплылось в широкой улыбке:
– А не позволите ли, почтенный, поинтересоваться... есть ли новости о мадемуазель Мелани?
Лицо Антуана в момент стало непроницаемым:
– Я ведь из Рима приехал, Ансельм, не так ли? Более того, два года, в течение которых мы не должны видеться, еще не истекли. И потом, причем тут это? – крикнул он, вскочив со своего кресла как ужаленный и начав бегать туда и обратно по ковру. – Я хочу, чтобы вы мне рассказали о семье Муре, Люсьене и Гертруде. Вы их хорошо знаете или нет?
– Хорошо – это не то слово, месье... Мы проживали совместно какое-то время в некотором согласии, но я никогда не чувствовал к этим людям... ну как бы это выразиться?.. дружеского тепла или расположения, которое может вас подвигнуть на все что угодно ради кого-нибудь. Они заслуживают уважения... ну немного чопорны. Она – прекрасная кухарка.
– Ну, если это все, что вы можете сказать, то это немного... Есть, однако, вещь, которую я никогда не понимал и не осмеливался задать вопрос. Может быть, вы сможете дать мне ответ на него...
– Я постараюсь сделать все, чтобы помочь месье.
– Я не сомневаюсь. А дело вот в чем. Как могло случиться, что у мадам Бланшар не было горничной? Не странно ли это?