– Что угодно, только не это! Что я могу сделать? Со времени несчастья с Шале его высочество поносит меня как только может, у меня на него нет ни малейшего влияния…
– Зато ты можешь повлиять на герцога Карла, Мария, – продолжала королева-мать плаксивым тоном, к которому прибегала, когда ей нужно было дать понять, что она вот-вот расплачется. – Сделай это ради меня.
– Я согласна, но…
При появлении королевского привратника она осеклась, а тот прямо с порога, высоко вздернув голову и пристукнув каблуками, объявил:
– Его Величество король!
Тот действительно приближался: быстрые его шаги эхом отдавались в мраморных стенах галереи Рубенса. При его появлении Мария склонилась в реверансе, в то время как Мария Медичи оставалась стоять во весь рост в ожидании. Признав посетительницу, Людовик XIII нахмурил брови, однако объяснений не попросил. Он подошел к матери, поцеловал ее руку, затем, прежде чем бросить свою шляпу, расцеловал ее в обе щеки и уселся прямо перед ней. – У меня для вас прекрасные новости, мадам! А, мадам де Шеврез? Вас я и не заметил! – солгал он с монаршей самоуверенностью, вызвавшей у Марии гримасу. Подобная реплика заставила Марию вновь приветствовать короля, только королева-мать уже завладела заявившим о прекрасных новостях старшим своим сыном.
– Единственной по-настоящему прекрасной для меня может быть новость о возвращении Гастона, – буркнула она, презрительно фыркнув.
– Именно о нем и пойдет речь. Сегодня утром пришла весточка, будто мы могли бы сговориться. Господин кардинал…
– Нет! Я не желаю больше о нем слышать!
– Однако это он занимался возвращением вашего сына. И еще: я пришел просить вас собственноручно написать моему брату и посоветовать ему вернуться…
– Чтобы он ответил мне какой-нибудь дерзостью? Покорно благодарю!
– Не думаю. Из надежного источника мы знаем, что он вернулся бы при условии соблюдения его интересов. А если предложение будет исходить от вас, он примет его весьма охотно, в этом мы уверены!
– Что за предложение?
– Ну, например, правление над д'Амбуаз плюс сто тысяч ливров на имение Валуа?
– Это весьма заманчиво, но сочтет ли он его достаточным? Я не уверена… Вы знаете, как он там?
– Знаю! Его покаяния стоят казне все дороже и дороже, и я с удовольствием оставил бы его там, где он есть, если бы только присутствие моего брата на гостеприимной земле не производило столь скверное впечатление… Предложите ему, помимо того, пятьдесят тысяч экю, но двумя выплатами! На большее я не соглашусь!
Настроение Людовика XIII заметно улучшилось. В этом его мать не сомневалась, а потому расплылась в широкой улыбке: