При мысли, что Шиндлер вполне мог уже уехать в Зальцбург, Морозини пустился бежать. К счастью, когда он примчался в полицейский участок, машина начальника уже стояла у крыльца. Запыхавшись, князь распахнул дверь. Шиндлер негромко беседовал с местным коллегой.
– Извините! – бросился к нему Морозини. – Найдется ли здесь место, где можно было бы спокойно поговорить?
Не задавая лишних вопросов, полицейский открыл дверь, ведущую в маленький кабинет:
– Идите сюда!
Морозини осторожно выложил на покрытую чернильными пятнами промокашку свой грязноватый сверток. Шиндлер, увидев, что лежало внутри, прищурился:
– Где вы это взяли?
– Баронесса, сама того не подозревая, сделала мне такой подарок... – И рассказал, что произошло на кладбище.
– И, конечно же, – проворчал Шиндлер, – вы прямо так его и схватили?
– Нет. Я вытащил его за колечко спускового крючка, потом завернул в носовой платок. Впрочем, я буду сильно удивлен, если вы найдете хоть какие-нибудь отпечатки пальцев. Чтобы выполнить эту небольшую работу, госпожа Гуленберг надевала перчатки, а мокрая земля должна была уничтожить немало следов, даже если бы никто не позаботился об этом раньше...
– Увидим! Бесспорно, вы оказали нам большую услугу, но теперь вам придется давать показания: кроме вас, никто не видел, как она зарывала оружие...
– Вы хотите сказать, что ее слово будет против моего? Не вижу в этом никакого для себя неудобства. Вот только я все время задаю себе один вопрос...
– Держу пари, я задаю себе тот же самый вопрос! Где был спрятан этот пистолет после убийства советника Голоцени? Остановив машину, мы прочесали все ее нутро частым гребнем, а оружие – не тот предмет, который частый гребень пропустит...
– Но тех, кто сидел в машине, вы ведь не обыскивали?
Шофера – да. Что касается баронессы, она вручила нам свою муфту и свою сумочку. И даже сняла меховое манто, чтобы показать нам: под таким облегающим платьем, какое было на ней, невозможно было хоть что-то спрятать.
– И все же где-то он должен был лежать, ведь эти люди не готовились специально к встрече с полицией. Или же Солманский все время держал его при себе, а это означает, что он у вас под носом встречался со своей сестрой...
Круглое, полное лицо австрийца внезапно сморщилось. Шиндлеру определенно не поправились слова Морозини «под вашим носом».
– Есть еще одна возможность, – проворчал он, – и именно на ней будет настаивать адвокат баронессы: кто докажет, что оружие закопали не вы? Как вы совершенно справедливо заметили, здесь ее слово будет действовать против вашего. Вдобавок вы – иностранец!