Остаток ночи и часть дня протекли незаметно, Альдо и Лиза потеряли всякое представление о времени. Тем не менее приближался час, когда надо было отправляться на вокзал. Пока Альдо принимал душ, Лиза как хорошая жена приводила в порядок его багаж. Занимаясь этим, она наткнулась на замшевый мешочек и открыла его. «Регентша» сама собой скользнула в ее руку, и молодая женщина на мгновение залюбовалась драгоценностью.
– Так вот эта знаменитая жемчужина! – произнесла она. – Какое чудо! Я никогда еще не видела такой большой...
Альдо, вышедший из ванной с полотенцем вокруг бедер, нахмурился и осторожно взял жемчужину из рук жены.
– Я предпочел бы, чтобы ты к ней не прикасалась, ангел мой! С тех пор как это чудо, как ты ее называешь, вошло в мою жизнь... в нашу жизнь, все только и делало, что рушилось.
Лиза с удивлением взглянула на мужа:
– Да ты стал суеверным, как я погляжу? Ты и правда убежден, что такая прелестная вещь может иметь хоть какое-то влияние на жизнь человека... или нескольких? Я не думала, что ты до такой степени итальянец.
– Во-первых, я не итальянец, а венецианец! Во-вторых, я не знал, что ты до такой степени швейцарка! Спроси-ка у своего отца! Он тебе скажет, что нет такого коллекционера драгоценностей, который бы не знал, что некоторые камни приносят зло. Например, Большой Голубой Бриллиант Людовика XIV, который, даже в уменьшенном виде и совершенно неподходящим образом переименованный, продолжает источать злую энергию даже и в бронированной витрине Смитсоновского института. Я это знаю: на себе испытал... Но разве мы не говорили уже на эту тему в другое время и в другом месте? Правда, не с тобой, а с некоей Миной. Которая, впрочем, была не более понятливой. И ты отлично знаешь, что нам пришлось перенести, когда мы с Адальбером искали камни с пекторали, а потом – изумруды Пророка?
– Ваши неприятности шли от людей, а не от самих камней!
– Я никогда и не утверждал обратного. Опасными их делает алчность, которую они возбуждают...
– Как бы там ни было, похоже, эта красивая жемчужина не хочет с тобой расставаться? Что ты теперь собираешься с ней делать?
– Наверное, отдам в Лувр! – растерянно пожав плечами, ответил Альдо. – Я знаю, что в мире существуют и другие музеи, но, поскольку ей следовало бы называться «жемчужиной Наполеона», а сам я – наполовину француз, я думаю, что ее место во Франции...
И, чтобы закрыть тему, Альдо снова засунул «Регентшу» в свернутые носки...
На следующую ночь, в белом лаковом, похожем на шкатулку поезде, к которому прибавили много вагонов, они вместе со свитой вице-короля отправились в Капурталу.